девчонки.
Оля полезла в пакеты, а Аня юркнула за занавеску у входа, где тишком обрызгала себя туалетной водой, чтобы перебить табачный запах.
В пакетах – фрукты, сладости и бутылка ликёра.
– Это всё нам? – лукаво удивилась Анюта.
– У меня сегодня день рожденья, – сообщил Костя.
– Поздравляем, – дружно сказали девушки и, перебрасываясь с гостем смешками и безобидными колкостями, быстро организовали стол из фруктов и сладостей. Еды у студенток никакой не было. Стол они покрыли красивой скатертью, расшитой мелкими розочками. Эту скатерть подруги бессовестно стянули когда-то с бельевой верёвки во дворах. Анюта села так, чтобы загородить спиной лужу маргарина на полу. Хоть за шторкой и не видно, но мало ли. И подняла на гостя хитрые лисьи глаза:
– Как ты узнал, в какой комнате я живу?
– А ещё я узнал твою фамилию. Журавлёва, верно?
– Верно.
– Прекрасная фамилия для девушки. Ты учишься на втором курсе, так?
– Следователь нашёлся, – хохотнула Оля. Она с любопытством разглядывала очередного Анькиного воздыхателя, но ожидаемой зависти не испытывала. Ей нравились другие, светленькие, с лёгким взором, а у Кости взгляд тяжёлый, придавливающий.
Парень с гордым видом разлил розовый тягучий ликёр по гранёным стаканам. Импровизированные фужеры поднялись над фруктами и брякнули друг о друга. Аня пригубила ликёр. Ольге, заядлой театралке, даже не требовалось никуда идти, театр вот он, рядом: Анюта задержала дыхание, будто задохнулась от крепкого напитка и теперь изо всех сил скрывает это. По девичьей бархатной щеке скатилась непрошеная слезинка. Костя смотрел на неё необыкновенно серьёзно, даже улыбаться перестал. Ольга, поражённая скрытыми талантами подруги, забыла о собственном стакане, переживая одновременно восхищение и досаду. Деликатно кашлянув, она прервала затянувшееся молчание:
– Позвольте спросить, а сколько нашему имениннику исполняется?
– Мне? Девятнадцать, – доверительно сообщил собеседник, не подозревая подвоха.
Аня вскинула глаза:
– Девятнадцать?
Тут она сыграть не сумела. В голосе проскользнуло плохо скрытое разочарование. «Ну, парень, чао», – решила Оля. Костя оказался интересным собеседником, но, тем не менее, не прошло и часа, как разочарованная Аня вежливо выдворила его из комнаты, соврав, что они с Олей ложатся спать. Дождавшись, когда безутешная тень несостоявшейся партии исчезнет из-под окон, девушки побежали в ближайший магазинчик.
– Вот это другое дело, – сказала Оля, заталкивая бутылку креплёного вина себе под ветровку, подальше от глаз бдительной вахтёрши. – А то – ликёр…
Подруги закусывали вино шоколадом и грушами.
– Ты, Анька, дура, – втолковывала Оля подруге, крепко зажав сигарету между пальцами. – Пусть ему хоть трижды девятнадцать.
