обратились в санчасть за помощью от нестерпимой боли в татуированных местах. Замполит стал искать зачинщиков и исполнителей. Как командование и замполит ни свирепствовали, ни один из «раскрашенных» дедов нас не выдал… Замполит пару месяцев посматривал на меня как-то изучающе-пристально, но – тем и окончилась эта история.
«Сыч», чифирь и одеколон
Был у нас в роте «стройбатовец» по прозвищу «Сыч», с тюремным прошлым, о чём «сообщал» красивый маяк, наколотый на предплечье правой руки, а также наколка на пальце левой руки в виде затемнённого перстня, сверху перечёркнутого наискось светлой полоской. Наколки были нанесены настоящими мастерами, не то, что получалось у нас. С таким типом людей мне до этого встречаться не приходилось. Сыч каждый день пил чифирь. Именно так он произносил название напитка – с мягким знаком на хвосте. Без ежедневного распития этого крепчайшего кипячёного чая он просто не мог жить. Похоже, у него была к нему наркотическая зависимость. Каждодневно, перед обедом, он уединялся где-нибудь на задворках стройки или за гальюном, если ветер в тот день тянул не от пахучего рва; там у него были приготовлена пара кирпичей, поставленных ложком либо тычком на третий кирпич или просто на любой постелистый камень; на этих кирпичах он аккуратно размещал два ржавых обрезка арматуры, сверху ставил большую закопчённую жестяную кружку с водой. Костерком служили щепки, стружки, обрезки… всё деревянное, что давало огонь. Когда вода закипала, Сыч доставал газетный кулёк с чёрным листовым чаем, отсыпал на грязную ладонь ложки три заварки, и засыпал на поверхность кипящей воды, тут же накрывая кружку крышкой от бидона. Кружку Сыч сразу снимал и минут десять ждал, мечтательно обозревая окрестности. При этом никаких разговоров он не вёл; он вообще был нелюдим, оправдывая своё прозвище. После ожидания Сыч фильтровал чай, пропуская его через самодельное ситечко, и мелкими глотками употреблял, блаженно расслабляясь после каждого глотка… Уже через короткое время Сыч оживлялся, начинал интересоваться окружающим миром, смеялся шуткам, с аппетитом обедал. Но проходило несколько часов, и Сыч снова превращался в сыча…
Как-то раз я, воспользовавшись его хорошим настроем после употребления чифиря, спросил про значение наколок.
– Да это х–ня, на кой тебе знать-то? – Таков был его ответ. Однако через несколько минут он всё же пояснил:
– Маяк – это мечта о Свободе, о свободной жизни… пока на нарах паришься… А «пальцовки» накалывают разные, чаще всего перстни. Вот этот, у меня который, просто говорит всему окружению, что я свой, что я был в местах лишения Свободы.
А, помолчав, хитро улыбнулся и добавил:
– Вы чего накололи-то на стариках-мудаках? Русалок… это ж надо придумать такое… Ну, вы-то накололи, это ладно, а сами-то пиндосы-старики и не в курсе, что это обозначает? Ха-ха-ха! – Ржал Сыч.
Чтобы побыстрее закончить
