пер- сонаже можно увидеть и узнать Есенина. Да, на похожее сходство нельзя не обратить вни- мания. Но этого еще недостаточно, Нужен дополнительный аргумент, веский намек, подчеркивающий «есенинский» подтекст. И автор романа отправляет безымянного го- лого толстяка за брюками на Енисей, где он их оставил, когда купался. «Ты бы брюки надел, сукин сын, – сказала, смягчаясь, Мар- гарита. …без брюк в данный момент лишь потому, что по рассеянности оставил их на реке Енисее, где купался перед тем, но что он сейчас же летит туда, благо это рукой подать…. Через несколько мгновений перед Маргаритой предстал тот самый толстяк-ба- кенбардист, что так неудачно представился на том берегу. Он успел, по-видимому, смо- таться на Енисей, ибо был во фрачном наря- де, но мокр с головы до ног.» [3, с. 350-351].
Заметим, что река Енисей здесь повто- ряется дважды, видимо для того, чтобы чи- татель обратил на это внимание (своеобраз- ная подсказка автора). Сопоставив образ подвыпившего толстяка-бакенбардиста в шляпе-цилиндре, напоминающего поэта Есе- нина, с названием реки Енисей, то непроиз- вольно возникает ассоциация, игра слов Ени- сей – Есений – Есенин! И тогда получается, что название реки Енисей в романе исполь- зуется как анаграмма фамилии Есенин. Не зря , как видим, название реки Енисей созвуч- ное фамилии Есенин выбрано автором. Да, действительно, название реки Енисей позво- ляет расшифровать безымянный персонаж толстяка-бакенбардиста, с помощью которо- го автор романа «Мастер и Маргарита» так тщательно и красиво замаскировал своего современника – поэта Есенина.
Но это еще не все. В ходе развития со- бытий в этом эпизоде автор романа привле- кает еще один персонаж по имени Гессар.
«Маргарита отступила и с достоинством ответила: – Пошел ты к чертовой матери. Какая я тебе Клодина? Ты смотри, с кем разговариваешь, … – Ой! – тихо воскликнул он (толстяк – ЛА) и вздохнул. – Простите вели- кодушно, светлая королева Марго! Я обо- знался. А виноват коньяк, будь он проклят!». Узнав Маргариту, «толстяк опустился на одно колено, цилиндр отнес в сторону, сделал поклон и залопотал, мешая русские фра- зы с французскими, какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара» [3, с. 349-350], которого не понятно зачем автор упоминает в романе.
А, вот, зачем! Если из друга Гессара или Гессера составить анаграмму, образующую имя Сергей, то безымянный толстяк получает еще имя и предстает перед нами в привычном и известном всем употреблении его фамилии с именем – Сергей Есенин. Но, могут возразить, Сергей Есенин не был толстяком (он был коренастым, а не толстым). Однако же надо понять автора: не все сразу должно быть узнаваемо и может быть нарочито запутано или умело замаскировано. Тем самым читателю, подчеркнем внимательному читателю, думающему, представляется очередной случай самому постараться разобрать- ся, расшифровать великолепно замаскированный образ этого персонажа.
Для современников М. Булгакова эта разгадка вполне была по силам, но, к сожалению, они не смогли познакомиться с этим романом, а исследователи, специально
