и старшаки.
Я хотела после детдома жить самостоятельно и не связываться с отцом и его бандой, но практически сразу мы с Катей остались без квартир. И я сильно подозреваю, что поспособствовал этому Клим, зная, что я хочу от него независимости.
Наверняка он думал, что я прибегу к нему. Но я упорно скиталась с Катей по углам. Во-первых, надеясь, что он от меня отстанет, во-вторых, Катю я не брошу и в логово отца не поведу. Боюсь, он ее не пожалеет, как меня, и найдет ей применение в своем грязном и разностороннем бизнесе.
Но пока я на крючке. Я до икоты боялась, что он заставит меня стрелять в людей. Иначе зачем меня обучать всему этому? Но пока до этого не дошло. Я, конечно, понимаю, что, прикрывая его соратников на встречах, участвую в чем-то противозаконном. Они же там не в нарды играют и, возможно, оставляют за собой трупы. Я старалась об этом не думать. Или думать, что они убили очень плохих людей. Продающих наркотики детям. По сути, тоже убивая их еще несмышленышами.
Представляя, что я этим спасла много жизней, было легче переживать то, что я встала на скользкую дорожку. Катя все время говорила, что у нас получится вырваться и научиться жить как нормальные люди. Вот только она и не догадывалась, что я уже никогда не стану нормальной и мне не вырваться. Но для нее я действительно этого хочу.
Папаша давал мне деньги, конечно, не так, чтобы хватало на все, но я могла бы снимать какой-нибудь угол или комнату. Вот только объяснить подруге, где я взяла эти деньги, было затруднительно. И мне приходилось каждый раз выкручиваться. Мои идеи оправдывать легкий доход роликами в интернете проваливались с треском. Просмотров было ничтожно мало что на отснятых розыгрышах, что на моем канале для начинающих художников. Даже Катя не поверит, что мне хоть что-то заплатили за это.
– Лера, а как мы тут будем жить? – оглядывая чердак, спросила Катя. – Тут же только ночевать можно. Не помыться, ни еду приготовить.
– Ее все равно не из чего готовить. Душ в подвале. Домомучительница ключ даст.
– А где ты сегодня была?
– Гуляла. Я до утра не разговариваю, – сообщила я Кате. Это мой любимый метод уходить от вопросов еще со времен детдома. Я просто включала плеер и слушала музыку, писала свои картинки. И все со временем привыкли, что бесполезно меня донимать, все равно не буду разговаривать. Мне ничего не стоит соврать, но иногда просто лень что-то придумывать и потом еще, забыв, что наврала, и запутаться в своем же вранье, что случалось нередко раньше, и я решила просто молчать, если не могу сказать правду.
Я не предполагала, что на этом чердаке мы задержимся надолго. Надеясь, что придумаю что-нибудь за пару дней. Но в первый же вечер, глядя на угловые квартиры нашего дома, увидела в окне самого обалденного натурщика.
Мужчина неторопливо прошелся по комнате, поставив сумку на столик. Так же неспешно прошел к дивану и, остановившись, стянул футболку, предоставляя моему взору широкую мускулистую спину, на которой, мне казалось, есть широкий шрам, но из-за расстояния я точно этого определить не могла. Закинув
