style="font-size:15px;"> – К сожалению, это правда, ― отозвалась Хоакина, скользя взглядом по непроницаемому лицу собеседника.
Младшему сыну доньи Анны, уцелевшему в огне мести плантаторов Сан-Филиппе, было, наверное, около сорока лет. Густые темные волосы зачесаны назад и схвачены лентой, уши немного оттопырены, выраженные носогубные складки говорили о редких или наоборот частых улыбках, а на подбородке виднелась пара порезов, вероятно, от бритвы. В общем, служитель закона все же больше располагал к себе, чем нет, несмотря на неприятный голос. Если забыть о кошмарном Договоре его матери и о том, что он практически бессмертен.
– Я также слышал, что вы, ― продолжал говорить Рафаэль Эспиноса, ― прошу прощения за прямоту, потеряли память.
– И это правда, ― с грустью ответила Хоакина. ― Два года. Поэтому я не помню ваш визит в Каттлеи, сеньор полицейский.
– Зачем же так официально, ― обезоруживающе улыбнулся тот. ― Просто инспектор или даже сеньор Эспиноса. Есть у меня подозрения, что это не последняя наша встреча и разговор. Не нравится мне, что творится в ваших краях, сеньора де Веласко.
Сердце Хоакины сильно забилось. Отец Абель рекомендовал ей пойти в полицию, а полиция сама нашла ее. Не для того ли донья Ана услаждала слух гостьи своей биографией, чтобы задержать ее до прихода сына? Ведь последний раз Фернандо не пустил к жене полицию.
– Поэтому не соизволите ли уделить мне еще несколько минут? ― спросил Эспиноса, подтверждая мысли Хоакины. ― Мне нужно задать пару вопросов. Разумеется, неофициально.
– Д-да, ― рассеянно отозвалась Хоакина, бросая взгляд на Педро. ― Может, выйдем в сад?
Ей совершенно не хотелось оставаться в этом доме, на сегодня с нее достаточно ужасов.
– Пожалуй, ― кивнул инспектор. ― А ваш слуга пока побудет с мамой и сделает какао. Много кофе ей вредно.
Хоакина видела, что бедняга Педро совершенно не в восторге от этого предложения, и от души ему посочувствовала. Выходя в любезно открытую инспектором дверь, она видела, как слуга обреченно пошел на кухню, а донья Ана поудобнее расположилась среди подушек, вытянула больные ноги. Интересно, почему нет неприятного запаха? Или слово «гнить заживо» имеет какое-то другое значение? Как в стихах, где часто используются метафоры?
Хоакина с облегчением вдохнула теплый воздух и ароматы садика и постаралась выбросить из головы дом-могилу.
– Надеюсь, мама не сильно вам досаждала, сеньора? ― спросил Рафаэль Эспиноса. ― Она человек нездоровый и любит поговорить.
– Нисколько, инспектор, ― соврала Хоакина, рассматривая яркие цветы в клумбах. ― Я приятно провела время.
Он взглянул на нее с нескрываемой иронией, хмыкнул и ничего не сказал. Наверняка знал, какими историями развлекает его мать редких гостей.
– Итак, сеньора. О смерти сеньора Антонио Санчеса вы, думаю, слышали, ― перешел к делу Рафаэль Эспиноса, и голос его из вкрадчивого стал суховатым. ― А с учетом сказанного вами ранее спрашивать
