вызывает министр, – сказал Симон, торопливо вставая.
Во взгляде Изабеллы он прочитал презрение. Отличное положение, которым он так гордился, по существу было положением мальчика на побегушках. Бедняга Симон, а ведь она считала его поэтом! Ей стало стыдно за него; поспешность, с какой он встал, показалась ей унизительной.
Ему захотелось исправить дурное впечатление.
– Нас сильно беспокоит судьба правительства, – сказал он, протирая большими пальцами стекла очков. – Я был сегодня в Люксембургском дворце. Все только и говорят о кризисе, это какой-то психоз. Но так как и в новом составе кабинета патрон сохранит свой портфель… Увы, сейчас я должен вас покинуть!..
Но Симон лишь ухудшил впечатление: перед ней был лакей, уверенный, что удержится на своем месте.
Изабелла снова взяла томик стихов.
– Я уношу его. В некотором роде он – наше детище. «Посмертные произведения». Название вдвойне верное. Это все, что сохранилось из того, что мы делали сообща, – сказала она с непривычной для нее грустной иронией, которую, сама того не замечая, переняла у своего мужа Оливье.
Она подняла темные глаза на Симона.
– Увидимся ли мы еще? – спросила она, делая последнюю попытку.
– Ну конечно, мы будем часто видеться.
Стараясь быть вежливым, он легонько подталкивал ее к двери.
Оливье стоял в халате перед зеркалом умывальника со щетками в руках и приглаживал свои седые волосы, разделенные посредине пробором. Он всегда ложился в постель раньше жены, чтобы освободить ванную, расположенную между двумя спальнями.
На особой вешалке, какими пользуются англичане, были аккуратно развешаны домашняя бархатная куртка гранатового цвета, рубашка и носки; к вешалке снизу был прикреплен маленький ящик для старых туфель, которые он носил дома; по утрам горничная все это убирала.
Сквозь полуотворенную дверь он услышал, как Изабелла положила колье на туалетный столик.
Она была у себя в комнате, и Оливье, набравшись смелости, решился наконец задать ей вопрос, который не шел у него из головы в течение всего вечера.
– Стало быть, вы его сегодня видели? – спросил он, немного повысив голос и стараясь, чтобы вопрос звучал как можно естественнее.
– Да, видела, – ответила Изабелла, сидевшая за туалетным столиком.
Наступило короткое молчание, затем Оливье сказал:
– Я думаю, вас это взволновало.
– О нет, нисколько, – ответила она. – Ведь свидание было, собственно, деловое… из-за книги… И потом, хоть у меня и нет оснований на него сердиться… но я вас уверяю…
Он услышал, как она пересекла комнату и, продолжая говорить, приблизилась к двери.
– Можете войти, я уже заканчиваю, – сказал он.
Она толкнула створку двери.
– …нет, уверяю вас, Оливье, – продолжала она, – встреча не доставила мне никакого удовольствия. Ведь все
