Купцову. Тот не пошевелился.
– Если вы сейчас, как следует, выговоритесь, вам станет легче, – искренне пообещал он.
– Не станет. – Аня положила деньги на подлокотник его кресла и пошла к выходу.
Она уже взялась за ручку двери, когда Купцов еле слышно спросил:
– Вы были рядом с мамой, когда она умерла?
По телу Ани прошел болезненный спазм. Она зажала рот ладонью, чтобы подавить всхлип. Глаза защипало. Аня сделала глубокий вдох и лишь потом обернулась к Купцову.
– Нет, я работала. С мамой была сиделка.
Он посмотрел на нее так, словно и правда понимает, чувствует ее боль. Аня ощутила бешенство.
– Чем вы можете мне помочь? Чем? – она почти выплюнула свой вопрос в его сочувственную физиономию.
– Я не знаю, – признался Купцов. – Только вместе мы можем найти то, что облегчит вашу боль.
Аня молчала.
– Я уверен, ваша мама поддержала бы вас в попытках справиться с горем, – вкрадчиво прошелестел он. – Никакая мать не хочет видеть своего ребенка страдающим.
Аня прерывисто вздохнула и медленно вернулась к дивану. Ее слегка знобило. Чтобы согреться, сев, она подтянула колени к груди, обхватила их руками. Купцов ничего не говорил, видимо, ждал инициативы от Ани.
– Я как дерево, лишившееся корней, – наконец сказала она. – После смерти мамы у меня больше никого нет. Не осталось. Всего за три с половиной года судьба забрала всех, кого я любила. – Аня почувствовала на пересохших губах вкус крови, облизнула нижнюю. – Вот почему так происходит: люди не делают никому зла, но какое-то роковое стечение обстоятельств вычеркивает их из жизни? Разве это честно? Разве так должно быть?
– К сожалению, мир несправедлив, – кивнул Купцов. – Плохое может случиться с каждым из нас.
– Сначала погиб отец, – Аня даже не глянула в его сторону, она смотрела прямо перед собой и все больше погружалась в болезненные воспоминания. – Уже три с половиной года прошло, но я все равно не могу в это поверить. Вся нелепость его смерти не укладывается у меня в голове.
– Расскажите подробней.
– Это все как будто вчера случилось. Я помню каждую деталь, даже запах, который в тот день стоял в квартире. Пахло вареной картошкой и немного укропом. Такой простой уютный запах. Он так не вяжется со всем, что случилось.
– А что случилось, Аня? – Голос Купцова как будто доносился откуда-то издалека. Или из ее подсознания.
Она наконец посмотрела на него, губы задрожали:
– Я зачем-то решила сделать маску. Из глины. Какого черта я вообще ее купила?
На лбу Купцова прорезалась морщинка недоумения.
– Какое отношение имеет маска к смерти вашего отца?
– Если бы я не стала делать маску, возможно, папа сейчас был бы жив. Он тогда приехал с работы и, как всегда, позвонил в домофон. Обычно ему открываю я, но в этот раз руки у меня были в глине, и трубку сняла мама. Родители стали перешучиваться. Папа
