сбежавшего с цифровых плантаций Старых Штатов. Или выполнить ритуал «мисоги-но-генцуки» для группы японцев-политиков, к которым её посылали особенно часто из-за внешности – конечно, любая фея может скачать себе нужный облик, но ведь дермопроекторы всё-таки портят кожу, так что лучше сходи уж сегодня ты, милая, а когда припрутся французы, тебя подменит малышка Жанна…
И кому какое дело, что из всех видов терапии ты больше всего ненавидишь именно эти занудные церемонии. Особенно третий час, когда ноги болят от усталости и затекает шея, а неутомимый искин-хореограф продолжает водить твоё послушное тело, продолжает вращать твоими руками титановый самокат в соответствии с принципами великого токийского «искусства пути в толпе», будь оно неладно… Нет уж, лучше какой-нибудь отморозок, который заказывает в качестве психоразгрузки «австрийскую рулетку». Неприятно, зато быстро: один патрон, один поворот барабана, шесть резких рывков тела – и всё. Да и то обычно не шесть, а меньше: если неверный угол ствола заранее гарантирует промах, искин заставляет лишь дёрнуть плечом для вида. А в остальных случаях подставляет под линию пули какой-нибудь краешек тела без костей и жизненно важных органов.
Вот и сейчас он зудит, подталкивает – шаг влево, руку вверх, поворот, быстро-быстро…
Игнорируя этот спасительный, хорошо рассчитанный тик в мышцах, Вэри пошла медленнее. «Ты опять будешь мною командовать, проклятый спрут? Отключись сейчас же, сволочь!»
Однако отказ от этого плена вёл в другой плен. Тело словно само собой начало раскачиваться в ритме чёрных паукообразных людей – и этот первый маленький акт подчинения чужой воле сразу потянул её за собой. Жара как будто усилилась, белые лица гундов сразу же стали ближе. Их монотонное бормотание, до того казавшееся лишь невнятным шёпотом, теперь било ей прямо в барабанные перепонки. Бормотание командовало, задавало ритм, требовало повторять паучьи движения чёрных пальцев, наматывающих невидимую нить на невидимые клубки, тонких чёрных пальцев, с кончиков которых сыплется серебряный иней…
Руку ко лбу, к холодному камешку между бровей. Простое, но многократно повторенное упражнение. Оригами снова складывается. Не совсем, только чуть-чуть, по краям. Но уже всё в порядке. Блок.
– Ладно, я могу поиграть и с вами, – шепчет девушка в жёлтом сари. – Уж вас-то я не обману, никуда не уйду без вас. Будет вам ваша змея, ваша добрая Кали.
И повторяя движения гундов, сама начинает медленно поворачиваться на месте. Веер ловко скользит в руку – режим «бенгали», – распадается на два веера, оба крепко приклеиваются к кистям, по одной тонкой планке на каждый палец. Третий Глаз слегка изменяет рисунок воздушных спиралей из синих и жёлтых нитей, видимых только его хозяйке. И она уже не сопротивляется мягким подсказкам, которые хореограф посылает ей в мышцы. Всё быстрее, быстрее полет двух порхающих вееров, десяти лимонных ногтей, движущихся в том же ритме, что и сороконожка из чёрных
