том году программу «приостановили», как значилось в объяснении, «из-за корректировки». Когда выдачу возобновят, не сообщалось…
В одном университете отнеслись тепло, с сочувствием, пообещали, что, если Илья окончит семестр без четверок и сдаст все зачеты с первого раза, его переведут на бюджетное.
«Ну что, – помнится, сказал тогда папа, прочитав в компьютере письмо из приемной комиссии, – пятьдесят пять тысяч за полгода, думаю, осилим. Как, Марин? – обратился к маме, и она закивала. – И хорошо. Отправляйся. Мы в тебя верим».
Зимнюю сессию на первом курсе Илья окончил с одной четверкой и двумя пересдачами. Родители успокаивали – «ничего, ничего». Летнюю – тоже с одной четверкой, по химии, которую поставили явно незаслуженно. И Илья понял, что не быть ему отличником, не переведут его на бюджет. А кредит всё не возобновляли.
Если бы сумма оставалась все пять лет одной и той же, было бы, наверно, терпимо. Но перед вторым курсом цены подняли на пять тысяч за семестр, а теперь, после второго, сразу на десять. И где их взять, семьдесят тысяч, которые нужно привезти к первому сентября, чтобы до конца января иметь право учиться?.. Допустим, за эти полгода они заработают, есть возможность, а на следующие, которые он должен будет привезти в феврале? Зимой тут главное будет для родителей, Насти и бабушки – выжить. Отец в ноябре нанимается лес валить. Илья тоже устраивался на две недели во время зимних каникул. Адов труд…
Да и заработают ли сейчас?.. Еще десять минут назад была в этом уверенность, но вот Филка не подает признаков жизни, и – что? Может, вообще серьезное, мотор заклинило, не дай бог.
– Подчистил контакты, – выбрался папа из глубины сплетений механизмов и шлангов, положил надфиль на бортик, вытер руки тряпкой. – Попробуй, а я гляну…
Илья снова сел за руль. Выждал несколько секунд, глядя на фиолетовое, с красноватыми, как язвочки, точками пробивающейся сквозь краску ржавчины полотно капота. Просил мысленно: «Заведись… заведись». И повернул ключ зажигания вправо.
Тух-тух-тух – зафыркало.
Это уже не мертвые пощелкивания. Оживает!
– Погоди, – голос папы, – подтяну сильнее. – И через минуту: – Давай.
На этот раз Филка завелась, и звук мотора был мягкий, размеренный, надежный.
– Ну вот, – счастливое лицо папы, заглядывающее в кабину, – даже снимать стартер не пришлось… Выгоняй.
Он, конечно, замечает, что Илья не горит желанием водить машину, но при любой возможности сажает его за руль. На будущее, наверно…
Захлопнулся капот, открылись ворота гаража, и Илья задним ходом выехал на улицу.
Да, Филка была в порядке, и сразу забылась безнадега, только что вяжущая душу. Вернулась бодрость и желание работать. Зарабатывать. И не хотелось думать, преступно было сейчас думать о том, что давным-давно выработавшая все свои ресурсы машина в любой момент может сломаться окончательно. Здесь, в гараже,
