печально, – кивнул я. – Но не столь уж редко встречается, если честно признать. Вы хотите, чтобы я чем-то помог вашему клиенту? Тогда для начала расскажите мне, в чем там дело. Самую суть, чтобы я понял, хочу ли этим заниматься.
У меня, знаете ли, есть принципы. Кому попало не помогаю. Потому не так много зарабатываю.
– В двух словах? – Громов усмехнулся. – Это очень интересная и необычная история. Моего клиента, заключенного энской колонии № 5 Алексея Московкина, обвиняют в том, что он наладил канал поставки наркотиков своим товарищам по несчастью в зоне из-за периметра – с воли. И сделал он это, по версии следствия, с помощью кота.
– Кого, простите?! – Я выпрямился в кресле.
– Кота! Животное такое – усы, лапы, хвост…
– Вот мои документы, – машинально договорил я, не скрывая удивления.
Спасать от обвинения котов мне еще не приходилось.
– Совершенно обычный кот, серый в белых и черных пятнах, – продолжил адвокат. – Могу вам его фото показать, если хотите.
Он действительно достал из портфеля тонкую папку, а из нее – свежую, слабо пахнущую химией фотокарточку и передал ее мне.
Я посмотрел. Кот как кот. На наркобарона не похож.
– А имя у него есть? У кота? Дон Корлеоне там, Пабло Эскобар, – пошутил я.
– Не знаю. – Адвокат на секунду растерялся. – По делу он проходит как просто кот.
– Как соучастник? – не поверил я.
– Как вещдок. – Громов забрал у меня фото и вернул его в папку. – Я объясню. Кот был рожден в колонии, но время от времени покидал ее территорию через незамеченный охраной лаз. По версии обвинения, за периметром знакомый моего клиента надевал на кота специальный ошейник с потайным кармашком, в который прятал сверток с наркотиками. Кот возвращался в зону к Московкину, которого считал своим хозяином, и тот распространял наркотики среди заключенных. Так считает обвинение, – уточнил он.
– И что теперь с котом? – спросил я.
Что с Московкиным, было ясно без дополнительных объяснений: судят и засудят.
– Кота признали вещдоком «серо-бело-черного цвета» и отправили «на хранение» в зооуголок.
– И чем же я могу помочь? – произносить само собой напрашивающееся слово «коту» я не стал.
– Найдите нам свидетеля, – попросил адвокат.
Мне понравилось его «нам». Возникло ощущение, что оно подразумевает и кота тоже.
Коту реально хотелось помочь.
– Свидетеля чего именно? – уточнил я, выдвинул ящик стола и достал из него блокнот и ручку, продемонстрировав готовность взяться за это дело.
– Я убежден, что сотрудники колонии оговорили моего подзащитного, – веско сказал адвокат.
– И кота, – кивнул я, записывая.
– Грубо говоря, на парня с котом перевели стрелки, – сказал Громов, не став отказывать в защите обоим.
Не знаю, какой
