удар, но молот стороной клювом всё же пронзил бьющееся под её дланью сердце.
Страшно взвыв разинутой огромной пастью да задёргав всеми своими конечностями, гротескный паукообразный священник повалился на бок, быстро рассыпаясь тленном. А за спиной Ворона бдящего, под очередной жалостливый выкрик верной птицы, словно соткавшись из неоткуда, возник один из туманных эльфийских воинов, пронзая сокрытую хауберком плоть, бесплотным тонким клинком вычурной рукояти, разрывая изнутри грудь Одерека.
Даже под образом высокого шлема с гребнем, сквозь смотровую щель было видно, как исказилось нестерпимой мукой мёртвое высушенное лицо с пустыми глазницами. За миг до того как лич силой воли изгнала придав вечному небытию верного древнего война.
Одерек кашлянув в бороду, вестником смети темною кровью, поднял голову, горделиво расправляя спину уперевшись руками о рукоять молота в очередной раз, бесстрашно посмотрев в кровавые очи.
– Зачем? Почему ты так жаждешь защитить этот гнилой и слабовольный скот, они не достойны и капли пролитой тобою крови. – скорбь вновь тронула изменённое лицо приблизившейся приговорённой.
– А зачем даже увидев всю грязь рода человеческого ты продолжала исцелять их. – кивнул он головой на её детскую ужасную свиту. – Прости меня за то, что не успел.
Голова молота стала безвольно клониться, будто под непосильной тяжестью осунулись плечи содрогаемые кашлем, толкавшим через рот кровь. Только сокрытые наручами руки продолжали сжимать молот упёртый билом в брусчатку.
– Я не отпущу тебя доблестный воин, ты должен будешь узреть новый мир, что я возведу, очистив старый. Отныне не подвластный смертной юдоли ты будешь прибывать подле меня. – лич шагнула вперёд, простирая над головой молота свободную от пронзённой клювом филактерии–сердца руку.
Но в тот же миг на наплечник воина опустился дико каркающий ворон, забивший крыльями словно оберегая Одерека. От мудрой многовековой птицы исходили волны невиданного могущества, заставившие приговорённую чуть прикрыв рукою глаза будто стережась ослепляющего света, отступить назад, а свиту детей призраков и вовсе спрятаться за ней.
Издав ещё пару предостерегающих криков ворон широко расправив крылья над Одереком неожиданно замер, серея перьями и обращаясь в каменную статую, как и воин ордена под ним так и не разжавший рук на ощетинившейся лезвиями рукояти молота.
Постепенно, ярящаяся во всю буря, утрачивая запал, сошла на нет. Неудержимые порывы ветра, крутящие сотни флюгеров поверх крыш, завывающие средь узких пустынных улочек, сменились лёгкими дуновениями. Смерил свою ярость и ливень, обратившийся лёгкой холодной моросью, вот только небеса так и остались, затянуты свинцово черными тучами будто буря, разразившаяся над Эльбургом, гремевшая на протяжении нескольких часов, не смогла избавить их от накопленного гнева.
Приговорённая
