в зал одновременно и медленно подошли к королю так, как будто не хотели, чтобы хоть кто– то оказался перед троном даже на секунду раньше. А тем более, впереди остальных. И вот они предстали перед королем, причем Джон не мог не отметить, что каждый держал себя совершенно по– разному.
Сухопарый мужчин лет пятидесяти с короткой бородкой а– ля эспаньолка с проседью, стоявший дальше от Джона, поклонился учтиво, спокойно и уважительно.
– Приветствую вас, мой король! – произнес он сдержанно, но с уважением. Затем после приветственного кивка Эрика отошел чуть в сторону. И Джон увидел, что чуть сбоку от трона распложены четыре стула, немного похожих на королевский трон по изяществу исполнения, но поменьше и с более низкой спинкой.
Седовласый же мужчина сел на один из стульев, и Джон был практически уверен, что это и есть главный волшебник. Одет он был тоже в эти ужасные чулки, какие были на самом Джоне, просто темно– коричневого цвета, темный же камзол без плаща и тоже короткий меч. На ногах у него, однако, была обувь, больше похожая на ту, которая была на Эрике. Это очень насторожило Джона. Тем более, именно за этим Лукмусом или Лусмусом он и должен был следить по договоренности с «братом».
Второй после него перед королем была эффектная блондинка, вернее, она была бы эффектной, если бы не была такой миниатюрной и полненькой, в длинном платье в пол с вырезом цвета, напоминавшем цвет запекшейся крови. Почему– то ему пришло в голову только такое сравнение, которое вызвало в Джоне неприятные ассоциации и отторжение на уровне подсознания. Лицо ее было напудрено, а губы явно краснее, чем могли бы быть при естественном стечении обстоятельств, поэтому Джон совершенно не исключал, что даже в эти времена и тут тоже в мир просочилось вечное стремление женщин нравиться, а, следовательно, краситься. Волосы ее были сплетены в причудливую прическу, состоящую из прядей и кос разной толщины. Она была лет этак сорока или около того, но стреляла глазами в сторону Эрика намного более откровенно и открыто, чем нужно и можно было для простых переговоров и в стремлении понравиться. Он явно привлек ее женское, а не только «представительское» внимание, заинтересовав ее как мужчина.
Джон не очень, если честно, удивился, потому что король был очень привлекателен. Во всяком случае ему, с его мужской точки зрения так казалось. Эрик был прямо вылитый король Артур, никак не меньше, а бабы даже в двадцать первом веке тащились от него. Тем более в романтично ареоле средневековья.
Эрик же сидел со спокойным и уверенным лицом, на котором невозможно было угадать ни одной эмоции, кроме свойственных королю при таких мероприятиях. Джон не мог не отметить, как умело «брат» совмещал выражение доброжелательности и при этом силы и уверенности. Никто бы и никогда не осмелился подумать, что буквально несколько минут назад король признавался, глядя Джону в глаза, что тоже волнуется.
«Идеальный король», – невольно восторженно подумал Джон в восхищении Эриком.
