ни деться. Ни из его рук. Ни от его поцелуя. Жаркого. Настойчивого. Все мои преграды, если они вообще существовали, напрочь сносящего.
Мы вламываемся в дом, как два грабителя. Не важно был там на двери замок или нет. Мы ее просто сходу сносим. Почти с петель срываем. И не важно, что домик этот по моим меркам довольно убогий. С диваном в центре одной единственной комнаты расправленным. Кухней допотопной. Без удобств наверняка. Ну, какие удобства в глуши лесной. Хорошо, что холод собачий и комаров уже нет. А так бы загрызли.
Хотя внутри тепло достаточно. Словно здесь живут. Краем глаза печку замечаю. О центральном отоплении, опять же, и речи не идет. В домике на удивление чисто хоть и по-спартански. Строго так. Сразу видно, что мужик живет. Без женщины. Женщина бы в таком не смогла. Хотя бы шторки на окна повесила. Или покрывало на диван. Про скатерть на стол вообще молчу.
Но все эти замечания фоном идут. Потому что меня одной мощной волной сносит. Прямо на диван расправленный отбрасывает. И вся эта стихия замирает надо мной буквально на пару секунд.
– Свет включать не будем? – шучу, шумно сглатывая.
Не уверена, что он здесь вообще имеется. Лишь луна в не зашторенное окно лупит. Поблескивает в темных густых волосах незнакомца. Пытаюсь к глазам его пригляделся. Они серые?! Или во всем ночь виновата?
Впрочем, даже и так. Нет в этом ничего особенного. Мало ли на свете людей с серыми глазами. На самом деле очень много. Но лишь один из них смог меня почти убить. Сначала свой любовью. А потом своим предательством.
Мысли об этом отрезвляют. И я словно ото сна просыпаюсь. Запоздало осознаю, что лежу под совершенно незнакомым мужиком. Одна. Непонятно где. И сумочка моя почему-то так далеко. У порога валяется. Я даже не помню, когда именно с ней рассталась. Почему ее возле самой двери оставила.
И самое главное, что дальше то?
– Свет нам не понадобиться.
Его голос словно раскаты грома. Глубокие. Завораживающие. Подчиняющие. Как и любое безумство стихии, которое пугает и манит одновременно. И я в очередной раз губы облизываю. В очередной раз замки со всех запретов срываю. Но останавливаюсь. Потому что дури во мне, конечно, много. Но благоразумия все же перевешивает. Ведь что ни говори, а я папина дочка.
План лихорадочно в голове возникает. Дурацкий, конечно. Но что еще можно слепить за пять секунд перед поцелуем. После которого точно уже не до планов будет. Мысли о побеге мне сразу отшибет. Как и любые другие мысли.
Торможу его движение, когда он снова наклоняться начинает.
– Пить очень хочется!
Массивная фигура замирает на долю секунды. Но не отстраняется. Давит всем своим весом. Хотя даже не касается.
– Потом попьешь.
Мощные руки по обе стороны от моей головы, как два столба. Как два дуба прочно вросших корнями в землю. Мне их не сдвинуть. Только если хитростью.
– Сейчас хочу! Пожалуйста…
И
