Винченцо Перуджу, похитителя «Джоконды».
– Что-то припоминаю…
– Конечно, вы не могли не слышать, дорогой граф! Благодаря мастерству наставника наша школа чрезвычайно процветала. Скоро число краж в Неаполе достигло устрашающих размеров.
– Вот-вот, вспомнил. Тогда-то и украли мой бумажник. Правда, эта неприятность произошла в Лувре.
– Простите нас, сэр, – потупился Печорин, – зачастую нашего шефа прямо-таки ностальгически тянуло назад к «Джоконде». Обычно его сопровождали ученики или, как он привык нас называть, адепты. А проживание в Париже недешево. Там я попался в первый раз…
– И поделом – каждый труд требует награды. А как бы ты прославил свой малопочтенный род, если бы тебя повесили в самом Париже!
– Что вы, ваше сиятельство, французам больше по сердцу гильотина. Правда, последние годы она ржавеет без пользы – там, как и в Британии, отменили смертную казнь. Что же касается моих грешных дел, я в полной мере оценил церемонию награждения через римские каменоломни. И решил больше никогда не попадаться. С тех пор держу слово!
– Я меня таких глупых запретов нет, и ничего попусту не ржавеет, – заверил его граф и сделал такое выражение лица, словно собирался объявить новый политический курс. – Могу казнить столько, сколько хочу и кого хочу, а могу проявить снисходительность. Конечно, в разумных пределах. Это право – одна из пяти отличительных черт настоящего аристократа.
– Увы, ваше сиятельство, настоящие воры, в отличие от графов и баронов, редко бывают снисходительны. Но и у нас есть свои правила: мы придерживаемся целибата и стараемся не грабим население с низким прожиточным уровнем жизни. В былые времена запрещалось воровать пищу у животных, но теперь, когда хищение предметов роскоши стало обычной практикой, эта норма устарела. А, простите, что еще выделяет знатного аристократа в обычной толпе? Ношение крупных бриллиантов?
– Это китч, позерство! Истинного аристократа отличают превосходная родословная, подтверждаемая документами и артефактами, подагра и утонченная, несколько женственная лодыжка. А последнее время прибавилась и бедность. Но не думай, что ты получишь возможность откупиться. И не надейся!
– Тогда предлагаю вернуться к снисходительности, – попросил Славик, покосившись на картину с виселицей. Потом он налил в квадратные бокалы виски, что не вызвало возражений графа.
– Моей милости заслужить непросто, – взглянув на портрет адмирала, горделиво отчеканил Головкин. – Ты хвалился, что высочайший мастер своего дела. Как, примеру, Марадона или китайский теннисисты. Я имею в виду, конечно, пинг-понг.
– Скромно промолчу, ваше сиятельство. Хотя у аргентинца, кроме ног, была еще и божественная рука, а у меня обычные крестьянские лапы.
– Так вот, я собираюсь тебя испытать. И если ты докажешь свое мастерство, то вольному воля. А если оконфузишься, то познакомишься с моим палачом, у него
