что с порога пригласил на свидание. Мой модус операнди – подавить сопротивление остроумием, обаянием и, как правило, домашним ужином с кошерной курицей с чесноком и розмарином в главной роли. С Брюсом курица не понадобилась. С Брюсом вышло проще.
Я расположилась в углу гостиной, откуда хорошо видела всю комнату – плюс могла быстро добраться до острого соуса с артишоками. Я очень старательно изображала мамину спутницу жизни, Таню, поедающую ножку королевского краба с загипсованной рукой. Так вот, я впервые увидела Брюса, когда прижимала к груди одну руку, будто та на перевязи, и, раззявив рот и выгнув шею под особенно странным углом, пыталась высосать воображаемое мясо из воображаемой ножки. Я как раз переходила к части, где случайно втыкала ее себе в правую ноздрю – при этом, кажется, успела измазать щеку в соусе, – как Брюс вдруг подошел ближе. Высокий, загорелый, с козлиной бородкой, русыми волосами, забранными в хвост, и добрыми карими глазами.
– Эм… прошу прощения, – произнес он, – вы в порядке?
Я вскинула брови:
– Вполне.
– Просто вы выглядели будто бы… – Голос Брюса, приятный, пусть и немного высоковатый, умолк.
– Странно?
– Я однажды видел инсульт, – пояснил Брюс. – И все начиналось точно так же.
К этому моменту моя подруга Брианна успела наконец отсмеяться. Вытерев глаза, она схватила Брюса за руку:
– Брюс, это Кэнни. Она изображала нашу общую знакомую.
– О, – выдал Брюс и застыл, явно чувствуя себя идиотом.
– Не волнуйтесь, – успокоила его я. – Вы меня вовремя остановили. А то как-то бестактно с моей стороны все-таки.
– О, – повторил Брюс.
А я продолжала:
– Вообще-то я пытаюсь стать добрее. Пообещала себе на Новый год.
– Уже февраль, – заметил Брюс.
– Я медленно раскачиваюсь.
– Ну, главное, что вы стараетесь. – Он улыбнулся мне и отошел.
Остаток вечеринки я наводила справки. Брюс пришел с парнем, которого Брианна знала по аспирантуре. Хорошие новости: у него высшее образование, то есть он более-менее умен, а еще он еврей, как и я. Ему было двадцать семь, мне – двадцать пять. Все как надо.
– А еще он веселый, – добавила Брианна, прежде чем принести и дурную весть: Брюс уже три года (а может, и дольше) писал диссертацию и жил в центральной части Нью-Джерси, более чем в часе езды от нас, иногда фрилансил, периодически учил первокурсников и жил на маленькую стипендию, такой же оклад и, по большей части, деньги родителей.
– Географически неприемлем, – веско изрекла Брианна.
– Красивые руки, – парировала я. – Хорошие зубы.
– Вегетарианец.
Я поморщилась:
– Давно?
– С колледжа.
– Пф-ф. Это мы, может, еще исправим.
– Он… – Брианна умолкла.
– Преступник на условно-досрочном? – пошутила я. – Сидит на обезболе?
– Немножко
