а у меня он не темный, ну как сказать…
– Бледно-голубой? – подкинула я вариант, перебирая весь диапазон синонимов, почерпнутых из объявлений. – Ледяной? Аквамариновый?
– Мне просто кажется, что все это не совсем подходит, – чопорно настаивала Сэнди.
– Хм. Тогда, может, вы еще подумаете, а потом перезвоните…
И тут Сэнди заплакала. Из трубки доносились всхлипывания, заглушившие и мыльную оперу, и ноющего ребенка, который виделся мне с ушибленным пальцем и липкими щеками.
– Я просто хочу, чтобы все прошло как надо, – проговорила Сэнди между рыданиями. – Знаете, я так долго ждала этого дня… чтобы все прошло идеально… а сама не могу даже назвать цвет своего платья…
– Ох, ну что вы, – пробормотала я, чувствуя себя до смешного беспомощной. – Не все так плохо…
– А может, вы сюда приедете? – все еще плакала Сэнди. – Вы же репортер, да? Посмотрели бы на мое платье и сказали как правильно.
Я подумала о грязном белье, о планах на вечер.
– Пожалуйста? – тихонечко взмолилась Сэнди.
Я вдохнула. Ну, стирка может и подождать, а мне уже было любопытно. Кто эта женщина и как человек, неспособный толком написать «морская пена», сумел найти любовь?
Я спросила, как добраться, мысленно прокляла себя за мягкотелость и пообещала явиться через час.
Сказать по правде, я ожидала, что окажусь в трейлерном парке. В Центральной Пенсильвании таких полно. Однако Сэнди жила в настоящем доме в стиле кейп-код – маленьком, белом, с черными ставнями и пресловутым заборчиком из штакетника. На заднем дворе красовались новенькие качели, валялись оранжевый водяной бластер и забытый трехколесный велосипед. На подъездной дорожке блестел черный пикап. На пороге уже маячила Сэнди – лет тридцати, с усталым лицом, но полными надежды огромными глазами василькового цвета. Словно куколка с тонкими, как ниточки сахарной ваты светлыми волосами и крошечным вздернутым носиком.
Я выбралась из машины с блокнотом в руке. Сэнди улыбнулась мне сквозь сетчатую дверь. Ногу женщины обхватили две маленькие ручонки, затем показалась и тут же скрылась детская мордашка.
Мебель в доме была дешевенькая, но кругом царила чистота и уют. На кофейном столике из шпона лежали стопки журналов – об оружии, машинах, спорте. Пол в гостиной от стены до стены устилал светло-голубой ковер, а в кухне – белый линолеум, сплошной пласт, с нанесенным в виде отдельных плиток рисунком.
– Хотите газировки? Я как раз собиралась попить, – застенчиво произнесла Сэнди.
Я не хотела газировки. Я хотела увидеть платье, определиться с цветом и в путь дорогу с миром, чтобы успеть к началу «Мелроуз Плейс». Но Сэнди пребывала в отчаянии, да и жажда меня все-таки мучила, так что я села за кухонный стол под висящей на стене вышивкой крестиком «Благослови этот дом!» и положила рядом блокнот.
Сэнди глотнула из стакана, тихонько рыгнула, прикрывшись ладошкой, закрыла глаза и покачала головой.
– Простите,
