собственной популярности и популярности Петра. Семёновский полк он мог считать «своим», хорошие шансы при заварухе он имел и у измайловцев. Поднимутся за него и армейские полки, расквартированные под Петербургом. Не все, разумеется, да и гвардия просто-напросто ближе… Но хоть что-то надо делать!
Пьянки-гулянки попаданец отмёл, зато идея с песнями показалась разумной. В итоге, он буквально «изнасиловал» свою память, но написал каждому гвардейскому полку собственную песню и собственный марш. Понятное дело, что написал (точнее будет – вспомнил и записал) он не только для гвардии, но и песни вообще, запустив «в народ» такие нетленки, как «Враги сожгли родную хату» и «Чёрный ворон». Популярность поднялась, но…
Против Петра уже практически в открытую играли французы и англичане, снабжая сторонников деньгами. К великому сожалению Грифича, на такое в эти времена практически не обращали внимания – норма, ети…* Кошели с серебром раздавались практически в открытую[107]. А Пётр? Пребывал в благодушном настроении и наслаждался жизнью, в открытую поселив фаворитку и в своих покоях и выселив супругу в другое крыло дворца.
Князь здорово подружился с Павлом, воспринимая его скорее как младшего брата. Мальчишка чувствовал такое отношение и в ответ относился очень тепло. Если Панин был скорее некий надзиратель, пусть и достаточно либеральный, то Владимиру просто не приходилось прибегать к розгам или угрозам таковых. Достаточно было сказать: «Я обиделся на тебя» – и мальчик старался исправиться. Возможно, такое влияние попаданец приобрёл благодаря привычке честно и открыто отвечать на все вопросы. Ну… почти на все – на некоторые он честно признавался, что просто не знает ответа или говорил: «Для твоего возраста такие знания не нужны».
Павел крайне тяжело воспринял смерть Елизаветы и окончательную размолвку отца с матерью. Отца он любил, и нужно сказать, что Пётр старался уделять мальчику внимание, играя с ним в солдатики, чехарду или прятки. А вот мать… К матери он и раньше относился не слишком тепло – Екатерина была откровенной «кукушкой», забегая пару раз в неделю и обычно в самое неподходящее время. Для неё было нормой зайти к сыну после бала и потискать его как игрушку, обдавая винными парами. Несколько минут нежностей – и она убегала с очередным кавалером.
Однако мать есть мать – возраст у Павла пока такой, что без неё не обойтись. Ну и видя её ссоры с отцом, кавалеров, пьянки… Чувства к Екатерине у цесаревича были двоякие…
В общем, психика ребёнка получила тяжёлый удар, и Грифич старался смягчить его состояние. Обычно – новыми играми или нехитрыми изобретениями. Вот и сейчас…
– Владимир, – они давно называли друг-друга по имени, – а это что? – с удивлённым видом спросил мальчишка, глядя на чудную конструкцию. Не менее удивлённо выглядели его сверстники – князь всё-таки «пробил» идею класса.
Современники попаданца опознали бы в конструкции прообраз велосипеда – без педалей и на колёсах типа тележных,
Ничего не изменилось и в наше время.
