достаточно хорошо.
– С императором Миних и командир Кронштадтского гарнизона вице-адмирал Мещерский!
И снова пришлось ждать, пока народ успокоится. Миниха… нет, не любили – уважали. Он стал олицетворением этакого порядочного и компетентного служаки, который много спрашивает с подчинённых, но с себя – ещё больше. Ну самое главное, фельдмаршал был на редкость справедлив, и многие считали его «настоящим русским – пусть и немчура».
Орал Грифич недолго – объяснил всем, что мятеж гвардии обречён, что император (пусть пока и не коронованный) с наследником в безопасности и что главная задача защитников порта – просто продержаться день-другой, пока сюда не стянутся войска и не выбьют бунтовщиков.
Наоравшись, пришлось объяснять лидерам толпы подробности, затем снова… и снова… Наконец, он добрался до семёновцев и… снова лекция на тему: «Враг будет разбит, победа будет за нами». К счастью, вояки всё-таки понимали, что такое дисциплина, так что не гомонили и не переспрашивали по нескольку раз. Ну и Тимоня постарался.
Грифич не зря посылал денщика к гвардейцам – те его хорошо знали и любили. Да и как не знать того, кто демонстрирует – как надо преодолевать препятствие или ставить кулак при ударе. Да и любовь… Тимоня, с его несомненной храбростью и воинским мастерством, умением плясать и драться на кулачках был одновременно настолько прост и бесхитростен… А главное – понятен, ведь верхом его желаний было вкусно пожрать, выпить, подраться и найти бабу. Словом – идеал гвардейца!
Звучит немного… нелепо, но что есть, то есть. Если бы Тимоня хоть чуточку играл, но нет – он просто был собой, так что друзей и приятелей у него было великое множество, причём иные – даже в офицерских чинах.
– Александр Иванович-то где? – спросил Грифич о командире семёновцев.
– Шувалов? Да ранили его – бедро пропороли протазаном, да и так… помяли, – мрачновато отозвался стоящий рядом сержант. – Он преображенцев пытался остановить, так они его…
Тут он сжал кулаки – своего формального начальника семёновцы любили. По сравнению со своими родичами он считался бесцветным, но учитывая, что руководил он Тайной канцелярией – бесцветность эта была скорее профессиональной.
Почему не раскрыл заговор? А как – если гвардейцы и вельможи привыкли совершенно открыто обсуждать всевозможные «прожекты» нового государственного устройства. По типу дворянской республики с расширенными для шляхты правами и урезанными – для быдла.
Расследовал и отслеживал – и получал «по рукам», неоднократно. Разговоры эти той же Елизаветой воспринимались достаточно равнодушно, да и Пётр страдал избыточным либерализмом. Да что говорить, если сам Владимир пытался донести информацию до Петра Фёдоровича и был достаточно невежливо… Не послан, но где-то рядом…
Да и, откровенно говоря, при Елизавете права Тайной канцелярии сильно покромсали, ну и сам Александр Иванович был скорее исполнителем, чем начальником. Приказали не трогать определённых лиц и не лезть в некоторые сферы – и не лез.
