баллад и русских поэтов. Подробный анализ новой литературной баллады как лиро-эпического жанра, существовавшего на стыке фольклора и литературной поэтики, достаточно подробно представлен в кандидатской диссертации А. Ю. Нешиной «Старинная и новая русская баллада (преемственность и новация)» (Москва, 2007) [199].
Заметим, что в конце XVIII – начале XIX в. в русской поэзии появляются стихотворения, ориентированные на русские и зарубежные народные предания. Такие поэтические тексты авторы называли балладными стихотворениями. Следует признать, что русская литературная баллада, расцвет которой исследователи связывают с эпохой романтизма и прежде всего с творчеством В. А. Жуковского, опирается как на фольклорные традиции, так и на образцы западной баллады. В русскую литературу баллада приходит благодаря основоположнику русского романтизма, через его переводы и переложения английских и немецких образцов. Однако стоит отметить, что уже в первой трети XIX в. в русской поэзии создаются и оригинальные образцы данного жанра. Более того, начиная с эпохи романтизма слово «баллада» определяется и как жанр профессиональной музыки (сольный и инструментальный), ориентированный на народную балладную песню или литературную романтическую балладу [85, с. 17]. Все это говорит о том, что термин «баллада» применяется к генетически родственным, но типологически несводимым воедино явлениям. В свете обозначенной проблематики нам прежде всего интересен жанр литературной баллады, появившийся в эпоху романтизма, и его судьба в последние два столетия. Безусловно, без учета его генетических корней (фольклора, западных образцов, музыкального начала) невозможно увидеть его жанровые трансформации сегодня.
Заметим, что и сам расцвет европейской литературной баллады сопровождался разного рода трансформациями. Так, например, в творчестве Гете уже заметно нарушение жанрового канона: повествование ведется не от третьего, а от первого лица («Цыганская песня», «Спасение», «Перед судом», «Кладоискатель», «Пряха» и др.). Здесь повествователь – сам герой баллады, а не лирическое «я». На смену ролевым балладам немецкого романтика появляются «лирические баллады» В. Вордсворта и С. Колриджа, Г. Гейне. По данному поводу С. Н. Бройтман совершенно справедливо отмечает, что «это нововведение становится важным шагом на пути деканонизации жанра. Если прежде лирическое начало проявлялось в характере повествования и было, так сказать, внутристилевым фактором, то теперь оно представляет собой способ рефлексии над жанром, делая его стилистически трехмерным» [243, т. 2, с. 331].
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal,
