таблеток пропить, чтобы больше не попадать в такое унизительное положение? Повела себя, как насмерть запуганная жертва насилия.
– Я и не думала, что ударишь, – сказала я, когда наконец смогла говорить. – Я думала, ты меня слуха лишишь своим криком. Орать-то ведь точно собирался?
– Нет, – мотнул головой Воронцов, и опять его голос прозвучал мягко. – Люди, защищаясь от крика, такую позу, как у тебя была, не принимают. Судя по реакции, тебя кто-то колотил, причем сильно, жестоко и, скорее всего, регулярно. Настя, от кого тебе доставалось? – Вот теперь у Марата привычная интонация – требовательная и с нажимом. – Отец? Брат? Может, бывший любовник практиковал мордобой?
– Что?! Да как у тебя мозгов хватило на папу и Сашку подумать?! Нет конечно! Это полная чушь!
Воронцов и есть Воронцов, ему куда проще семью мою в грязи вывалять, чем очевидное предположить. Если кто-то бьет замужнюю женщину, то с вероятностью девяносто девять целых и девять десятых процента этот кто-то – ее муж.
– Значит, любовник, – сквозь зубы рыкнул Марат. – Имя его назови.
«Руслан Воронцов, твой родной брат, три недели назад зарядил мне так, что звездочки перед глазами хороводы водили. Было это один-единственный раз, но мне, видимо, хватило, чтобы теперь в экстремальной ситуации вести себя неадекватно».
Если повторить Марату то, что в голове прокрутила, его добренькое настроение мигом улетучится. Воронцов скажет, что, если Руслан ударил, значит, было за что, или обвинит, что я перед ним комедию разыграла, чтобы он меня пожалел и не поднимал крик из-за визита чужого мужчины.
Поэтому я держала язык за зубами. Молчание – золото. Тем более Руслана в живых уже нет. Даже если расскажу, это ни на что не повлияет, только может мне навредить.
– Марат, ты на меня наступал как бык на красную тряпку! Даже пар из ноздрей валил. Само собой я испугалась. Не выдумывай. Не было у меня любовников, распускающих руки. Так что забудь и проехали.
– Понятно, – скрипя зубами, выдохнул он. – Значит, не скажешь. Ладно. – Это «ладно» могло бы означать: «Не говоришь и не надо, мне, собственно, все равно», но прозвучало по-иному, а именно: «Не говоришь и не надо, сам все узнаю». После минуты молчания Марат вспомнил, зачем ко мне приходил: – Кто к тебе приезжал?
– Иванов, – ответила я и тут же уточнила: – Этот тот, что Виктор Олегович.
– А о договоре ты нашем, случаем, не забыла? Это тот, что мы совсем недавно заключили, – передразнил меня Воронцов. – Между прочим…
– Марат, остановись! – перебила я Воронцова, чей голос набирал обороты громкости. – Слышала я, как Оксана тебе ситуацию преподнесла. На деле было совершенно не так. Я не знаю, зачем твоей девушке на меня наговаривать, это ты сам у нее спросишь, но мы с Виктором Олеговичем исключительно друзья. Клянусь, ни я к Иванову никаких романтических чувств не питаю, ни он ко мне. Да боже мой, даже Руслан ничего не имел против, когда мы с Ивановым встречались.
– Я не Руслан, и мнение у меня по этому поводу
