Вот это да! Что получается? Получается, что Берия послал в Куйбышев людей или человека, который или которые, всё про Вовку до и после попадания молнии разузнали. Да, КГБ не дремлет. Тьфу, сейчас МГБ. Ну, а чего он хотел? Чтобы его допустили до Самого не разузнав о нём всё, вплоть до цвета носок.
– Як – истребитель? – Вовка посмотрел на теребящего пенсне в руках Берию.
– Пой, давай, Фомин, не томи! – подбежал почти к нему Василий Иосифович.
– Як – истребитель. Необычная песня. Она как бы… Нет. Ладно. Только она уж точно не весёлая.
Вовка снова сел в кресло перебрал струны вспоминая аккорды и начал. Пытался хрипотцы Высоцкого в голос дать, но не получилось, заперхал. Плюнул на хрипотцу и начал по второму разу:
Я – «Як»,
Истребитель,
Мотор мой звенит.
Небо – моя обитель.
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он – истребитель.
Раскатистое «ррр» пришло само. Вовка успокоился после первого куплета, смотрел на Василия Сталина и видел, как по мере повествования меняется его лицо. Непонимание, глаза расширяются. Словно спросить хочет, что это дернулся к Лаврентию Палычу, ну точно, он рассказал лётчику Сталину про песню, а потом улыбка тронула сморщенное лицо и оно разгладилось. Когда Вовка дошел до куплета про смерть ведомого Василий Иосифович сник, вспомнил, видимо, эпизод военной своей жизни.
Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Ми-и-и-р вашему дому!»
Вовка как мог прорычал изображая мотор на форсаже. И резко ударил по струнам, которые обиженно зазвенели. А вот дальнейшего не ожидал. Василий, как-то подпрыгнул что ли рубанул кулаком по воздуху и через всю гостиную бросился к Фомину. Тот еле успел гитару за спину задвинуть. Сталин младший обнял вскочившего Вовку и ткнулся лицом в плечо. Что блин делать. Обнять в ответ по спине похлопать успокаивая. Пацан же ещё совсем. Ну, по сравнению с Челенковым-то точно. Положил руки всё же на плечи успокаивая. Васька всхлипнул и ещё сильнее вжался в плечо. И тут это же проделала и Светлана. Подбежала и сбоку Вовку и брата заодно обняла.
Событие десятое
У нас мало песен веселых. Большая часть наших песен отличается тяжелой грустью.
Стояли так минуту целую. У Фомина просто дыхание остановилось. Боялся вспугнуть этих воробышков, без матери и отца выросших.
– Кхм. – Кашлянул Сталин и достал из кармана чуть мятого белого кителя трубку короткую, – Опять удивил ты меня малчык. Хорошая пэсня, толко опять грустная. Да. – Он, огляделся и тут же Власик положил перед Вождём коробочку зелёно-чёрную с папиросами Герцеговина Флор. – Да, война была тяжёлая. Много хороших смелых людей погибло. – Он сломал одну папиросы, отделяя гильзу от мундштука и замерли руки. – Много, очень много погибло. Только мы победили. Радоваться надо. Теперь будем хорошо
