style="font-size:15px;"> – Присаживайтесь, Екатерина Алексеевна, сейчас чайку закажу. Или вы кофе предпочитаете? Я тут с секретаршей рецептом поделился – с корицей и гвоздикой.
– Сидите уже, я чай сама заказала. Сейчас Вера Михайловна принесёт. Интересная у тебя секретарша, Пётр Миронович, она тебя считает мягким и безотказным человеком, – Фурцева подошла к окну, за которым не было видно ни черта. Опять усилился мороз, и всё окно заиндевело.
– Ну, со стороны видней, – Пётр развёл руками.
– Вот сейчас и проверим. Концерт мне понравился. Эти две девочки и украинец – на самом деле находка. Признаю, если бы я отдала эти песни другим певцам, получилось бы хуже. Не зря ты на меня в Доме Писателей орал, – Екатерина Великая наконец уселась на стул.
– Я на вас? Не наоборот? – покачал головой Штелле.
– Не будем прошлое ворошить, – булькнула Фурцева.
– Вот и чай, Екатерина Алексеевна, а это я булочек сама напекла, не побрезгуйте, – ворвалась в кабинет Вера Михайловна по прозвищу «Неугомонная».
– Спасибо, Вера Михайловна, непременно откушаю, а то Пётр Миронович бросил меня одну в чужом городе и даже не сказал, где можно позавтракать.
– Пётр Миронович, ну что же вы, у нас рядом с гостиницей и правда ни одной столовой нет, – вскинулась секретарша.
– Вот оно, хвалёное уральское гостеприимство! А я ведь его у нас в Москве со всеми удобствами разместила. Довольны хоть остались, товарищ Тишков?
Пётр сжал зубы. Знает ведь про Люшу, донесли.
– Сейчас я ещё и пирожков принесу, – выбежала Вера Михайловна.
– Пётр Миронович, ты знаешь, что скоро праздник – 8 марта? – принялась за булочки товарищ министр.
– Странный вопрос, даже неожиданный, – хмыкнул догадавшийся Пётр.
– Догадался? Ну, не буду томить. Нужно десять песен. Две про снегирей есть. Будем считать, восемь. Их нужно исполнить и снять на плёнку. Говорухин останется до 5 марта. Шестого плёнка должна быть в Москве.
– Да вы с ума сошли! – откинулся на спинку стула Штелле и не рассчитал. Хорошо, что позади был шкаф, а то бы грохнулся, а так только завис в неуклюжем положении.
– Вот и пирожки. Зоя Николаевна пекла, бухгалтер наш. Вкуснее и не бывает, – вошла Вера Михайловна и с тревогой посмотрела на висящего Тишкова. Еле-еле удалось восстановить равновесие.
– Вера Михайловна, большое спасибо.
– Да, Верочка Михайловна, большое спасибо. Не пускайте пока никого в приёмную, на меня сейчас Пётр Миронович орать будет.
– Ох как хочется, – пробурчал под нос Пётр, когда несколько раз оглянувшаяся секретарша всё же вышла.
– Пётр Миронович, раскрою карты. Я перед отлётом встречалась с Михаилом Андреевичем Сусловым. Считай, что это его команда.
– Думаете, мне легче стало? Как можно за восемь дней написать восемь хороших песен? Я ведь не Господь Бог. А Маша? Она просто ребёнок. Взбрыкнёт – и всё, приплыли.
– Видела
