style="font-size:15px;"> – Здесь пишут. Пойдём в коридор, а лучше до Царь-пушки прогуляемся.
– Твои же пишут?
– Мало ли.
– Хорошо. Пойдём к Царь-пушке.
Опять дорога, и опять время подумать. Ещё не дойдя до шедевра литейца Чохова, понял, что выход один: поставить на Шелепина. Косыгин эту партию играть не будет. У него свои игры. А здесь – Подгорный и Кириленко с одной стороны, Шелепин с другой. И что Подгорный, что Кириленко, что Полянский – они все ведомые. Были Брежнев с Сусловым – тянулись за ними, и тогда этот строй дубов грудью было не прошибить. Теперь нет. Чазов разговаривать не стал, но глаза прикрыл и головой мотнул: мол, ничего хорошего. Это уже второй инфаркт.
Ну, послушаем, что скажет «Железный Шурик».
– Тебя – членом Политбюро. Семичастного – вместо Шелеста. С Гречко я пять минут назад переговорил.
– Косыгин? Он по идее главный.
– К нему сейчас и пойдём. Маршала захватим и Воронова.
Пришли.
– Звонил Чазов. Брежнева ввели в искусственную кому. Даже если выживет – партией, понятно, управлять не сможет. В лучшем случае – сидеть в кресле в Завидово. Или в Крыму.
– Что думаете предпринять, Алексей Николаевич? – Шелепин неопределённо развёл руками, показывая, что в Кремле. Или в стране. Косыгин, как человек практический, решил трактовать вопрос конкретнее.
– Вернуть Маленкова, это раз. Байбакова Николая Константиновича – вместо зарвавшегося Кириленко. Это два. Фурцеву с Полянским гнать на все четыре стороны. Шелеста на пенсию. Пельше тоже. Гришин пусть работает. Подгорный? Тоже остаётся. Генеральным – вижу, хочешь, аж от Чазова новостей не дожидаясь, прискакал. Вот сам и садись в эту крапиву голым задом. Мне того даром не надо – у меня работа есть, её делать надо. И не лезь ко мне с политикой партии, я сам решу, кто у меня в народном хозяйстве коммунист, а кто контра. Всё.
– Семичастного вместо Шелеста? – гнул своё «Шурик».
– Бог с ним. Кого на освободившиеся места в Политбюро?
– Цинева, Семичастного.
– Согласен. Стоп! Кунаев. Что там? – повернулся к Циневу.
– Снайпер из-за забора аэропорта. Сразу насмерть. Ушёл, винтовку бросил. Наша, – коротко доложил Георгий Карпович.
– Туда кого?
– Не думали.
– Я знаю, кого. Есть один товарищ, что надавал тебе недавно на Политбюро по сусальнику.
– Тишков! Молокосос этот! Да его в Африку. В Танзании вон посол умер от малярии.
– Его – в Казахстан и в Политбюро. Это моё условие.
– Не справится!
– Этот – точно справится. Взвоют там все, – поддержал Косыгина Цинев.
Вставил пять копеек и Воронов.
– Конечно, у него морда лица не походит на кунаевскую. Но работоспособности хоть отбавляй.
– Да он капиталист махровый! – не сдавался Шелепин.
– Вот и хорошо! Может, подымет, наконец, Целину.
