не годится. Он-то всегда с иголочки. Глаженая рубашечка, галстучек, блестящие пуговки. А запах, божечки, как пахнет мой Степан!..»
Она опять погрузилась в себя, перебирая то одну, то другую деталь из прежней жизни с ненавистным, но таким обожаемым мужчиной. Перекатывала воспоминания, как маленькие шарики, оживляла интонации любимого голоса, заново отдавалась прикосновениям, наслаждалась близостью его тела… «Нет. Никто не сможет заменить Степана».
Проигнорировав заигрывания незнакомца, Аглая двинулась дальше. Ее смыслом теперь была Дворцовая площадь – место, где она раньше работала. Центр ее мира.
Она любила этот город, хоть и плохо его знала. Да и нужно ли знать целое, если ты доволен малым? Из Питера Аглая ни разу не выезжала. Отца своего никогда не видела. А мать, всю жизнь отдавшая музею, часто повторяла, что надо уметь быть счастливой там, где ты есть. Еще в детстве Аглая впитала в себя эти слова и училась получать удовольствие от тех немногих вещей, которыми одарила ее жизнь. В конце концов, дело ведь не в количестве, а в глубине восприятия того, что нас окружает.
Она миновала арку Главного штаба. Вот и площадь. За время отсутствия Аглаи здесь ничего не изменилось: туристы все так же отдыхали на брусчатке, дамы в старинных костюмах позировали фотографам, а переодетый Петр Первый уныло бродил меж ними. Самокаты, уличные музыканты, одуревшие от экскурсии дети – все это Аглая наблюдала уже много раз. Спугнув стаю наглых голубей, она двинулась прямиком к Эрмитажу. Ни на что особо не рассчитывая, повертела головой в надежде увидеть кого-то из тех, с кем вместе работала, но фортуна сегодня явно не улыбалась ей.
Огромный черный кот, вальяжно развалившись, ловил последние теплые лучи осеннего солнца. Он повернул морду в сторону Аглаи и долго, неотрывно на нее таращился. «Ну и пузо отрастил, кто ж его раскормил-то так?» – с непонятным для нее раздражением подумала Аглая. Пустой желудок тут же отозвался, отреагировав на мысль о еде.
Она вдруг вспомнила свой первый день в квартире Степана. «Мы приехали к нему домой и заказали семгу. Из ресторана. Большие сочные куски. Сидели вдвоем на кухоньке и лакомились нежной рыбьей плотью. Он так смешно держал вилку. А потом, боже, потом кормил меня клубникой… прямо с ладони… обмакивал ягоды в сливки… а я… я вылизывала его пальцы. Степан смеялся, лил шампанское на стол, и мы, как два идиота, лакали его… прямо с поверхности… в какой-то параллельной вселенной. Пьяные. Восторженные. Застрявшие меж двух миров. Ведь и сейчас, где-то, наверное, есть этот день, и там мы оба – до сих пор счастливы. Вечно пьяны. И время бессильно… а после того дня он меня уже ни разу не баловал, – заключила Аглая, обращаясь к коту. Тот моргнул, но ничего не ответил. – Да что с мужиков взять, все вы одинаковы!»
Аглая вновь переключилась на свой план, точнее, на его отсутствие. Добравшись до места своей бывшей работы, она решила действовать интуитивно, выключив мозг и не думая больше ни о страхах, ни
