предстоит руководить войсками, что я не смог сдержаться. После того как прозвучал мой ответ, в купе на какое-то время повисла тишина, но длилась она недолго. Вскоре разговор возобновился, и каждый из собеседников изложил свой план военной кампании. Все их планы различались по способам ведения боевых действий и маршрутам движения войск, но полностью совпадали по своим конечным целям: через неделю мы займем Майнц, а через три недели будем в Берлине.
– У меня есть основания полагать, – сказал штабной лейтенант, – что в настоящее время маршал Мак-Магон[40] пересекает Рейн выше Страсбурга и формирует отдельный корпус, который через Фрибург войдет в Вюртемберг и Баварию. Вся Южная Германия с нетерпением ожидает вступление наших войск. Одновременно мы пройдем по левому берегу Рейна, прорвемся через границу и погоним пруссаков до самого Майнца.
Угловое место в купе занимал еще один офицер, служивший в штабе укрепленного района, который за всю дорогу не проронил ни слова. С виду это был добродушный человек с усами, тронутыми сединой. Он носил очки и прихрамывал на одну ногу.
– Господа, – внезапно проговорил он, – я не хотел прерывать ваш ученый диспут, но считаю необходимым предупредить, что впереди вас ждет война, а не легкая победа. Вы и представить себе не можете, с каким противником мы будем иметь дело. Битва, которая нам предстоит, будет настолько ужасной, что весь мир содрогнется.
– А вот меня больше всего волнует другой вопрос, – сказал пассажир в штатском. – Как мы собираемся обеспечивать охрану железнодорожных путей до самого Берлина? Нынешняя война уже не будет вестись так, как раньше. Одно только снабжение боеприпасами потребует небывалого количества транспортных средств. Это раньше снабжение войск осуществлялось с помощью повозок. Теперь же все необходимое станут подвозить по железной дороге, а ее следует охранять, потому что от этого зависит боеспособность армии. Так вот, от границы до Майнца двадцать семь германских миль, а от Майнца до Берлина еще восемьдесят две или восемьдесят три мили. В общей сложности это составляет сто десять миль, то есть восемьсот двадцать пять километров. Я не знаю, сколько требуется человек для охраны одного километра пути, допустим, сто солдат, но из этого следует, что только лишь для обеспечения снабжения войск потребуется восемьдесят тысяч человек.
По этому поводу завязалась оживленная дискуссия, и вскоре оказалось, что пассажир в гражданской одежде, который так хорошо разбирался в военном деле, был инженером. Я обрадовался от того, что среди нас нашелся настоящий специалист, и подумал: «Коль скоро этот инженер с уверенностью говорит, что мы должны идти на Берлин, значит, он заслуживает доверия. Это не какой-то старый армейский служака, он знает свое дело».
Тем временем офицер штаба укрепрайона взялся опровергать доводы и расчеты инженера. Он заявил, что не принято охранять каждый километр железной дороги на территории противника и нет нужды выстраивать цепью от границы до Берлина солдат дорожной службы. Штабист вновь заговорил о своих опасениях, продолжая утверждать, что мы продвигаемся слишком быстро. Перед тем как войти в Берлин, заявил он, необходимо захватить рейнские провинции, а
