style="font-size:15px;"> Хотя он цел был до известных пор.
И как вы догадались, знал об этом
Единственно не спящий бедуин.
А он не собирался признаваться,
Боясь навлечь напрасный гнев мужчин.
Зачем ему открытием делиться?
Предмета вожделений больше нет.
И потому хитрец заснул как будто,
Решив сокрыть им знаемый секрет.
Прикрыв глаза, он думал, разбирался,
Как всё-таки случиться так могло,
Что девушка чудесная исчезла?
Возможно, сотворилось волшебство!
Иначе объяснить не получалось.
И вот пока он был во власти дум,
Охранники красавицы проснулись,
Подняв невероятный, жуткий шум.
Казалось, что разбойники напали.
От крика начался переполох,
Заставивший уснувших пробудиться.
Понять, что за беда никто не мог.
И только когда всё перевернули,
Красавицу пропавшую ища,
Мечтавшие о девушке прелестной,
Жалеючи, корить стали себя,
Что как-то в тишине не углядели,
Крадущегося ночью чужака
Разрезавшего ткань …, не услыхали,
Как дивную выносят из шатра.
И было удивительным иное -
Вкруг лагеря не виделось следов
Ни чьих-либо людских и не верблюжьих,
Ни быстрых и горячих скакунов.
Да, это было странное событье,
Что, в общем, предвещало лишь беду.
Охранники, проспавшие девицу,
Теперь метались будто бы в аду.
Они умчались, всё ещё надеясь,
Коварных похитителей нагнать.
Другие ж стали быстро собираться,
Не смея в этом деле помогать.
И то сказать, у них были товары,
Которые с трудом большим везли.
Всё это представляло состоянье,
Что бросить из-за девы не могли.
Случиться ведь могло, что та девица
Давно уж восседала во дворце,
А стражников нарочно наказали,
Чтоб спать не смели, на пути, в конце.
Но всё же, происшествие вогнало
В людские души страх так глубоко,
Что задержаться дольше в этом месте,
Нельзя было заставить никого.
Рабов, шатёр собравших, тоже взяли,
Хоть был уж пуст богатый паланкин.
Они, скажу вам, и не сопротивлялись
И было тому множество причин.
Рабы воды и пищи не имели,
Не знали для спасенья верный путь.
Красивая, опасная пустыня
Навек могла заставить их заснуть.
В
