с раненой лодыжки.
Вместе со свежеприготовленным чифиром хозяйка принесла и длинный кусок простыни. Дочка, свернувшись калачиком в кресле, спала. Мать присела рядом с ней на пол, прислонившись спиной к стене и прикрыв колени полами халата.
Клим снял набрякшую кровью повязку, скомкал и бросил в угол. Почувствовав, что снова открылось кровотечение, он плеснул на ладонь горячего чифира и вылил тягучий черный напиток в рану.
– О, с-сс... с-сука, – прошипел он сквозь зубы. – Жжет...
После этого Клим разорвал кусок простыни на две части и туго перемотал ногу, сначала в месте ранения, а потом чуть выше. Ему казалось, что это остановит кровотечение. Было очень больно, но вторая кружка чифира, а также наружная обработка раны принесли некоторое облегчение.
– Эй, тетка, сколько там на бачатах натикало? – спросил он, закончив перевязку.
– Что? – не поняла она.
– Время, говорю, глянь.
Хозяйка поднялась, подошла к противоположной стене и, повернув к себе настенные часы с кукушкой, сказала:
– Шесть скоро.
– А ну-ка, высунь нос на улицу. Только сбоку.
Женщина подошла к окну и, осторожно отодвинув штору, выглянула на улицу.
– Вроде тихо все.
– Да я слышу, что тихо, не глухой! – нервно воскликнул Клим. – Светать начало?
– Да вроде бы.
– Ладно, корова, давай сюда телефон! Пора мне сваливать.
Хозяйка принесла треснувший, перевязанный изоляционной лентой телефонный аппарат и, как и все остальное, поставила к ногам бандита.
Он нагнулся, поднял трубку и пальцем с заскорузлым черным ногтем стал накручивать диск.
– Дежурная часть слушает, – донеслось из трубки.
– Алло, гараж, – развязно сказал Клим.
– Кто говорит?
– Хитрый Митрий, – хрипло засмеялся бандит, – насрал в штаны, а говорит – ржавчина!
– Что за шутки в шесть утра? – возмутился дежурный милиционер на другом конце провода. – Немедленно положите трубку!
– Ах ты бля, мудак сраный! – рассвирепел Клим. – Ночник красноперый, падла легавая!.. Я тебе щас двух жмуриков в окно выкину, если ты, фуций мусор, не подашь мне к подъезду тачку, «волгаря»! Понял? И чтоб там были бабки, десять «лимонов» и водяры ящик... И я тебе больше, волк позорный, тарабанить не буду!
Обескураженный потоком обрушившейся на него брани, дежурный милиционер сдавленно произнес:
– Кто это говорит?
– Моя девичья фамилия – пошелтынахуй! – со злобой рявкнул в трубку Клим и швырнул телефонный аппарат в прихожую.
От криков и от грохота разбившегося телефона дочь хозяйки проснулась и начала плакать.
– А ты, спиногрызка, говнючка, заткнись! – возбужденно заорал Клим и тут же приказал хозяйке: – Тащи моего говнодава, да побыстрей! –
