Откуда это во мне? Что мной движет, какая стихия: Тьма или Свет?»
Нет ответа.
Он тяжко вздыхает и шепчет:
– Что за жизнь-то такая? Как хорошо было в детстве…
– А, плевать! – так и не притронувшись к мясу, он бросает купюру на несвежую скатерть стола и удаляется.
«А что, если я могу больше, не только спасать людей? Вдруг, возможно все?» – выйдя на улицу, он поежился от холода и замер на месте, заинтригованный смелой мыслью. – «Если эта способность мне дана свыше, стоит исследовать диапазон действия».
Оглушенному алкоголем разуму эта мысль кажется толковой, да что уж – гениальной. Лот пошарил взглядом вокруг, прикидывая, что бы такое попробовать?
«Вот, подходяще», – задрав голову, он уставился на горящий уличный фонарь, – «а если погасить его?»
С усилием сохраняя равновесие, он вытянул руку в направлении светящейся белым лампы и попробовал сосредоточиться.
Секунда, две… десять…
Бесполезно.
Что не так? Ага, когда он спасал приговоренных судьбой, сила выплескивалась вместе с его криком, с эмоцией. Может в этом ключ к успеху?
Звучно икнув, мужчина гаркнул, что есть мочи:
– Гасни, стекляшка!
Испуганный топот женских каблучков… Он оглянулся на звук – девичий силуэт спешно скрылся за углом.
– Ну вот, народ распугал. Пьянь ты, Лот, натуральная пьянь, – еще раз икнув, он уныло побрел до хаты…
4
Новый знакомый оказался прав: ее совершенно не замечали, смотрели сквозь.
Умело лавируя меж суетливыми незнакомцами в белых халатах, она уверенно приблизилась к лифту. Его створки распахнулись, подобно вертикальным челюстям неведомого чудовища, и девушку в который раз передернуло: она никак не могла принять свою новую способность видеть все без прикрас (что это: дар или наказание?). Да и как можно привыкнуть к этому бесстрастному оскалу совершенно чужого мира, который глядит на тебя выгнившими глазницами мертвой материи? Каждая вещь, каждый предмет – иные, совсем не такие, какими казались прежде, вроде бы внешне не изменились, но стали какими-то пустыми, безликими, словно человек, представлявшийся живым, оказался вдруг трупом, лишенным души.
«Боже!» – она всхлипнула чуть слышно, помедлила секунду, и робко шагнула в тусклое помещение подъемника. – «Как жить с таким… подарком? Не хочу!»
Первый этаж.
Мышкой миновав приемное отделение, она вошла в вестибюль клиники. Холодная голубизна стен перемежалась широченными окнами, сквозь черные стекла которых сочились внутрь суетливые отблески полуденного города.
Выход!
Вот он, еще десяток шагов, и… тут беглянку будто кипятком изнутри ошпарило: прямо над сгорбившейся в кресле заплаканной женщиной (очевидно – родственницей
