голоса старушек и подбежала к ним и нервно начала расспрашивать.
– Женщина, расскажите, как отсюда выбраться?
– Дочка, а ты на ярмарке была? – Да.
– Шурку-то нашу не видала, торгует она?
– Да ты че спрашиваешь-то, – влезла вторая, – Она, че её знает шоль. Дочка, тебе надо позвонить им.
– Кому им?
– Рекламки-то видела?
– Видела плакат какой-то.
– Это вот с белобрысой потаскухой?
– Ну да, наверное.
– Ооо-ох, ты видела, грудь ей оголили, разодели как шалаву. Стыд один. И как они соглашаются. А дети. Смотрят на это. Прости, Господи.
– Женщина, видела рекламку и что дальше. – Василису стало потряхивать.
– Там номер должен быть.
– Нет там номера никакого.
– Должен быть, объявляли же.
– Где объявляли??
– Дочка, ты шо, телевизор не смотришь?
– Нет, что объявляли??
– На рекламке номер должен быть, типа «горячей службы».
– Хорошо, спасибо.
И не дождавшись, нужной остановки, Василиса вышла за одну до своей. Перед ней стояло два торговых павильона, соединенных между собой двускатной крышей, образуя арку. В левом продавали фрукты и овощи, а правом другие продовольственные товары. Два юноши, выскочившие из автобуса, в котором она ехала, подбежали к правому павильону, открыли дверь и скрылись внутри. Странно, ведь она их не видела в салоне. Хотя, о чем можно говорить, если даже те старушки появлялись каждый раз непонятно откуда.
– Девушка, купите яблочки. Смотрите какие красные. Наши, местные. Отдам почти даром. – обратилась к ней продавщица павильона с овощами, стоящая во входном проеме и потягивающая едкий дым сигареты. На вид, продавщице было лет тридцать шесть-тридцать восемь. Короткая стрижка, темные крашеные волосы, один из передних зубов вставной, позолоченный.
– Спасибо. Я не хочу пока. – Василиса не стала слушать ее и двинулась дальше, вспомнив что на этой остановке жила ее подруга, с которой они вместе учились в университете. Решительно направилась к ней домой.
– Аня, точно знает, что происходит. – Вслух проговорила она.
За павильонами был въезд во двор, окруженный пятиэтажными домами. Сзади ей сигналил грузовик, дескать, дай проехать. Но девушка уверенно шла по проезжей части и махнула рукой. В ответ очередной сигнал клаксона.
– Не трамвай – объедешь! И нечего сигналить на меня.
Водитель так и сделал. Забрался колесами на бордюрный камень, свернул на обочину и поехал по грунтовому покрытию зеленой зоны двора, сметая детские качели, урны, лавочки, столбы для сушки белья. И девушка почувствовала вину, что детишки остались без карусели.
