в наряде!..
Особо помнится первая, резко прервавшая строевые занятия политинформация, за которую чудом не схлопотал наряд, осмелившись разинуть рот. Политрук в звании майора проводил её в казарме. Как обычно осудив бесполезные поползновения США и НАТО в сторону Союза ССР, и тут же одобрив ответные действия стран СЭВ и Варшавского Договора, политрук рассекретил преступления Организации Североатлантического блока и перечислил несколько стран альянса. Вспомнив также и Францию. Дима Суманов как самый начитанный из нас не стеснялся своих знаний и возразил, что Франция в североатлантический блок не входит. Майор воспылал желанием устроить взбучку за неверные сведения и дерзкое прерывание себя любимого, но сначала обрёкся проверить. Проверил… и в казарме больше не появлялся. Может совпадение, думаю, или стыдоба одолела? Дима оказался праведным, посему не единожды потом ставился нам в пример.
Отдельным вопросом стоял приближавшийся 1988 г. – год тысячелетия крещения Руси! Очень опасался политрук вражеских радиостанций, которые в эфирах услышат связисты первыми. Мы должны стать авангардом противостояния лингвистическому воздействию, столь искусно разрушающему нравственные и атеистические устои советской формации. Для примера политрук привёл несознательную молодёжь, поддававшуюся происку западных спецслужб. Она, молодёжь несознательная, ходила якобы в засланных иностранными спецслужбами майках с двумя восьмёрками на груди, нагло намекавшими на значимую христианскую дату, а втайне вообще являвшимися закодированным приветствием нацистов – «Heil Hitler!».
Вот где шкерился поганый вирус, заражающий социалистически адекватно настроенные мозги, но докладчик умело прививал наши девственные извилины вакциной постылости к идеологии такого рода. Во спад воспаления серого вещества от точно выверенной инъекции правды, мой смелейший язык не сдержался рамками кодекса морали и предательски скользнул между целых ещё зубов:
– У меня была такая майка! Но сокрытый смысл моему мозгу непосилен…, – и тут я одумался, и во избежание тычка в бочину закатил героическую мышцу обратно.
– Если вы, товарищ курсант, рискуете прерывать на полуслове, обращаться следует по уставу! Например: товарищ майор, разрешите обратиться? Курсант такой-то! – безукоризненным рыком осадил меня политинформатор и зыркнут так, как старый скотобой на бойне.
– Виноват, товарищ майор! Извините, не смог сдержаться. Курсант Назаров! – поспешил я оправдаться.
Однажды мой друг отразил жизненное наблюдение: «Вот, салтык – на язык велик! Ляпнет слово будто невпопад – хоть стой, хоть падай! Всегда подберёт удобный момент ввернуть каверзное словцо: ковырнёт, понимаешь, а получается вроде безобидно!» Да и сам я подмечаю, как в независимый уклад характера под орнаментом маминого чувства юмора чудно вплёлся темперамент порывистый, рамками этикета не скованный… Впрочем, в данном случае, похоже, показательнее бы пристала
