в Него? Как может врачевать души слово того, кто сам не уврачевал себя от многих страстей?
Но подобный страх всегда умерялся во мне сознанием, что не сам я принимал на себя то или иное служение, но оно вверялось мне от Бога. Кроме того, все намерения свои старался я проверять советами духовных отцов. <…> Я начал с усиленной ревностью изучать сам порученные мне науки и с такой же ревностью всё лучшее, что извлекал из книг или размышлений и бесед с людьми, передавать вам. Много встретил я препятствий на этом пути, по временам изнемогал духом и телом, но утешительные слова любимого мною владыки всегда утешали и укрепляли меня. Затем принял я на себя трудное дело вашего воспитания и надзора за вами, и опять не сам, но по воле горячо любимого мною владыки Антония и по любви к нему. О, как тяжела была эта моя чаша! Сколько скорбей воспринял и носил я в сердце своем! Но зато как усилилась любовь моя к вам, братия, через эти страдания! День и ночь помышлял я о вас, возлюбленные братия, и иногда слезы являлись на глазах моих. О вас были все мои думы и помышления. Ради вас заключался я в стенах семинарии, как в темнице, отрекаясь не только от собственного спокойствия, но и от известности как славы вне семинарии, хотя там и легче приобрести было эту славу! <…> Я не искал повышений по должности, когда почувствовал свою судьбу связанной с вашей судьбой, и только теперь, когда есть призыв к иной деятельности, опять совершившийся, как я думаю по воле Божией, я оставляю вас.
Мою ли это составляет похвалу? О, нет! На себя я не возлагал надежд. Ибо пусть даже я обладал знаниями, приехав сюда, но я знал, что знание надмевает, а только любовь назидает (1 Кор. 8: 1). Надеялся ли на опытность, которую приобрел в трудные дни служения в Минске? Но я знал, что, если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж (Пс. 126: 1). Посему всё упование свое возлагал я на Бога, и в минуты скорби поучение псалмов и пророков всегда было в сердце моем. Тогда я взывал к Богу, чтобы Он поставил на камне ноги мои и утвердил стопы мои (Пс. 39: 3).
Однако, возлагая на Бога упование, не мог я не находить утешения и в вас, братия. Ибо сколько раз видел я, как внимание ваше обращено было к моим объяснениям или вразумлениям! Сколько раз видел я, как вы с самым неподдельным чувством расположения и любви окружали меня, когда я приходил к вам! О, я никогда не забуду той атмосферы любви, которой я дышал здесь более, чем в прежних местах моего служения! Никогда не изгладятся из души моей те светлые впечатления, которые связаны с эпохой обновления здешней семинарии, начавшейся с незабвенного владыки Антония. Памятны навсегда останутся мне ваши собрания в сем храме, привлекавшие многих из города, и общее одушевление, с которым исполнялись некоторые истинно церковные напевы, невольно умилявшие душу. Все эти добрые впечатления окрыляли меня надеждами, что, хотя бы и возросло терние во многих душах, сила благодати может и среди терния возрастить пышный и красивый цвет любви, источника и совокупности всякого духовного совершенства».
