друзей, с которыми я вместе училась и попала в эту экспедицию, и любимых учителей.
ИСБ мурыжила меня пару месяцев, потом ещё пару – иногда беспокоила, потом почти год периодически контролировала, а потом плюнула и оставила в покое. За тот год утихли и вполне естественные шепотки окружающих, винившие в трагедии меня. Я на них не обижалась, даже сама порой задумывалась, так ли уж они неправы?
Пожалуй, именно эта мысль угнетала сильнее всего. Конечно, следователи такой версии не выдвигали и, наверное, у них были для этого основания. Это успокаивало и позволяло не терзаться чувством вины всерьёз, но… но.
Следующую пару лет я работала, потихоньку забывая трагедию. Этому способствовало и то, что исследования на Индре полностью свернули по требованию местных. Аборигены и так очень нехотя разрешили нам ту экспедицию и вообще посещение храма, который у них считался «нехорошим местом», а после всего случившегося окончательно уверились, что нет смысла ворошить прошлое.
Руководство института долго билось, приводило аргументы, но как об стену. Сторону аборигенов приняла в конечном итоге и ИСБ. Пришлось сосредоточиться на более доступных вещах.
И хотя лично мне это шло на пользу, но за дело было очень обидно. При своей впечатляющей древности, а по предварительным оценкам ему было не меньше шести тысяч лет, храм сохранился идеально, словно хозяева оставили его только вчера. На разных планетах попадались постройки такого возраста, встречались и более древние, но настолько идеальное состояние попалось впервые. И никто не мог объяснить, как это получилось в условиях тёплого, влажного климата и наступающих со всех сторон джунглей.
Догадки, конечно, строили, большей частью фантастические, но о проверке теорий оставалось лишь мечтать.
И всё бы так прошло и забылось, но два года назад я начала видеть сны. Первое время забывала, не обращала внимания и вообще игнорировала: в них не было проблесков стёртых воспоминаний, не было ничего тревожного или страшного, просто… Сны. О том, как живёт храм на Индре, словно туда вернулись его хозяева – или вовсе никуда не уходили.
В снах этих постоянно звучала какая-то странная, заунывная, однообразная музыка – тихо, на фоне. Аборигены – точно такие, какими я их помнила, – ходили среди знакомых стен, разговаривали, совершали некие непонятные действия, наверное, сакрального смысла. Происходящего и сказанного я не понимала: я никогда толком не знала языка харров, как себя называли эти гуманоиды, как все люди пользовалась шимкой, а она во сне не помогала.
На осознание проблемы ушло где-то полгода: сны посещали меня не так часто, чтобы сразу начать бить тревогу. Когда поняла, что во всём этом есть какая-то система и совсем не нормально регулярно видеть во сне существ с другой планеты, которых я уже несколько лет не встречала, долго решала, как со всем этим быть. Тем более в это время я находилась уже в другой экспедиции.
А чуть меньше года назад, когда
