родственным (и в то же время сингенетическим: synghenes), окружающим его чувственным космосом[31].
Как тело, подобно всему материальному миру, составлено из четырех элементов, так и духовная душа включает в себя три «части»[32], а точнее, три начала (dynámeis), фактически образующих единство: разумное (loghistikón), яростное (thymikón), желательное (epithymetikón)[33]. Два последних, которые у нас (на уровне тела) общие с животными[34], рассматриваются вместе как иррациональная часть души[35] и иногда, несколько обобщая, их-то и называют душой[36], тогда как разумное начало называют умом (nous). Каждое из этих трех начал обладает собственной сферой естественной активности.
«Разумная душа действует в соответствии с природой, когда желательная часть ее устремляется к добродетели, яростная же часть сражается за эту добродетель, а разумная часть обращается к созерцанию тварных вещей»[37].
Эта гармония возможна лишь тогда, когда все три части действуют не только «в соответствии с природой», то есть согласно воле Творца, но также и во взаимном согласии. Если же иррациональная часть действует сама по себе, человек теряет свое внутреннее равновесие и становится жертвой страстей.
«Ярость их по подобию змиину»:
Если побеждает ярость, то душа «звереет»[38], если побеждает желательная ее часть, то она становится «конем» или «лошаком»[39]. Если, напротив, побеждает ум, то она становится Ангелом[40] или даже Самим Богом»[41].
Дабы воспрепятствовать сему противоестественному бесчинию «сожителей» ума[42]и «объединить внутреннюю триаду посредством уз мира»[43], между тремя частями души должен царить порядок, то есть ум должен принять на себя подобающую ему власть, в силу чего он называется также управителем (heghemonikón)[44]. Ибо, как указано в цитированном выше тексте, бесчиние всегда возникает в иррациональной части души, которая вследствие этого называется также страстной частью[45]. Потому что именно она особым образом восприимчива к страстям, которые Евагрий постоянно трактует как болезнь (páthe)[46], вызванную злоупотреблением того, что само по себе является добром[47]. Из этой «страстной части» бесчиние поднимается в душе вверх и «омрачает ум»[48].
Эта предрасположенность к страстям проистекает из тесной связи между двумя иррациональными частями и телом (а через тело – и со всей материальной реальностью), которая может, но не обязательно должна вызвать в нас прилив желания или вспышку гнева. Сами по себе, как творения Божии, материальные вещи этого мира добры и никоим образом не являются препятствием на пути ко спасению[49]. В общем верно, что «страсти могут приводиться в движение чувствами»[50].
«Вне чувственных вещей нами не может овладеть никакая нечистая мысль»[51]. Но двигатель страстей
In Ps 43, 20 i₽.
Умозрительные главы. III, 59 (цит. изд., с. 120).
Слово о духовном делании. 89 (цит. изд., с. 109).
KG VI, 85; Sk 40; M. С. 18, 7 и дал.
Слово о духовном делании. 84 (цит. изд., с. 109).
In Ps 107, 3 р.
Слово о духовном делании. 86 (цит. изд., с. 109).
Ср.: Пс 48; 13,21.
См.: Пс 31, 9. Ср.: in Ps 75, 7 £ (конь и лошак – это библейские модели «страстных людей, которые одержимы иррациональным влечением к тому, что им не принадлежит, и ржут на жену другого», ср.: Иер 5, 8).
Ср.: KG I, 68 (в Ангелах главенствует ум и огонь).
In Ps 57, 5 [цит. из псалма дана в слав, переводе; здесь и дал. слав, пер. дается в тех случаях, когда он является более точным, нежели русский синодальный перевод]. О человеке как Боге ср.: Ер fid. 3, 8 и дал. («из милости»); KG IV, 51, 81; in Ps 5, 7 у (цит. Пс. 81, 6).
InProv31,21 (G377).
Ср.: Eul 6.
In Ps 65,15?.
InPs 107, 3 р.
Ср.: KG I, 41.
Умозрительные главы. Ill, 59 (цит. изд., с. 120).
Слово о духовном делании. 74 (цит. изд., с. 108).
In Ps 145,8 ₽.
Слово о духовном делании. 38 (цит. изд., с. 102).
М. с. 24, 5.
