родной материкВетром борта поцелует;
Будет ничтожный – велик,
Нищий в венке запирует.
Светлый восстанет певец,
Звукам прибоем научен,
И не изранит сердец
Скрип стихотворных уключин.
(Новокрестьянская поэзия, Николай Клюев, «Ловцы»)
Поэты в первое десятилетие двадцатого века, несмотря на царящее в обществе благодушие, стали предчувствовать бурю, и их «дух прозрел»:
Дрожало море вечной дрожью.
Из тьмы пришедший синий вал
Победной пеной потрясал,
Ложась к гранитному подножью,
Звенели звезды, пели сны…
Мой дух прозрел под шум волны!
(Символист Максимилиан Волошин, «Дрожало море вечной дрожью»)
И, как говорится, поэты выпросили у Судьбы Русскую революцию, одной из движущих сил которой были матросы. Тот же М. Волошин уже в 1918 году в стихотворении «Матрос» пишет:
Широколиц, скуласт, угрюм,
Голос осиплый, тяжкодум,
В кармане – браунинг и напилок,
Взгляд мутный, злой, как у дворняг,
Фуражка с лентою «Варяг»,
Сдвинутая на затылок.
Татуированный дракон
Под синей форменной рубашкой,
Браслеты, в перстне кабошон,
И красный бант с алмазной пряжкой.
(Символист Максимилиан Волошин, «Матрос»)
Истинные властители моря – матросы, они же – буревестники Великой Октябрьской революции. Говоря о морской и матросской поэзии Владимира Маяковского, невозможно обойти вниманием его стихотворение «Левый марш» (подзаголовок «Матросам»). Сравнение морской стихии с матросским революционным порывом в те годы воспринимались с восторгом, и Маяковский, прекрасно понимая настроение матросской массы, бросает в неё свои лозунги- строфы:
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше
слово,
товарищ маузер.
Довольно жить законом,
данным Адамом и Евой.
Клячу историю загоним,
Левой!
Левой!
Левой!
Эй, синеблузые!
Рейте!
За океаны!
Или
у броненосцев на рейде
ступлены острые кили?!
. . .
(Футурист Владимир Маяковский, «Левый марш»)
И лишь спустя годы и самому Маяковскому, и его вечному сопернику по поэтическому цеху Сергею Есенину стало понятно, какие общественно- политические плоды принесла Великая Октябрьская революция:
Лицом к лицу лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь —
Корабль в плачевном состоянье.
Земля – корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Её направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто
