style="font-size:15px;"> – Давай вернемся внутрь, а? Прохладно что-то.
– Конечно, пошли, – соглашается он, забирая из моих рук пустой бокал. – Бо, Кам, увидимся внутри!
В ответ доносится нестройное бормотание.
Дождавшись, пока Ильдар по-джентльменски откроет для меня дверь, я украдкой нюхаю волосы. Как и ожидалось, провоняли табаком.
– А Вадим и Ирина – твои друзья? – интересуюсь я, шагая по вестибюлю.
– Да. Они в прошлом году поженились. С Вадимом я по работе пересекался. Так общаться стали.
– Ясно. Они вроде постарше немного, нет?
– Слушай, Дин. – Ильдар резко останавливается, а его тон из добродушного становится строгим. – По поводу Кама. Он мне гораздо больше, чем старший брат, и слышать, как ты говоришь про него все эти нелицеприятные вещи, не очень-то и приятно. Может быть, в его прошлом и были какие-то спорные моменты, но уже много времени прошло. Сейчас он другой человек.
Я глубоко вздыхаю. Он прав. Не в том, что Камиль изменился, конечно, – люди вообще не склонны меняться, – а в том, что не стоило мне все это ему говорить, да еще и в день рождения. Это все шампанское, будь оно не ладно.
– Я знаю, что вы с ним близки, и совсем не планировала все это тебя вываливать. Прошу за это прощения. – Виновато улыбнувшись, я треплю его по плечу. – Просто в будущем, пожалуйста, не удивляйся, если я не буду забегать к нему на чай или подписывать открытки ко дню рождения. Я ценю все, что он для тебя сделал, но мое мнение о нем вряд ли изменится. Когда мне было двенадцать, я видела, как он избивает человека ногами. Я после этого сутки нормально спать не могла. А еще я едва ли забуду то дело об изнасиловании.
– Кам никого не насиловал, – чеканит Ильдар. – Та девка, которая его обвиняла, шлюхой была. А мой брат никогда бы не притронулся к шлюхе.
– Шлюхой? – переспрашиваю я, чувствуя, как внутренности снова начинают сотрясаться от гнева. – У меня на этот счет другая история есть. Мою двоюродную сестру изнасиловали по дороге с работы. Она три часа проторчала в полиции, а в итоге сама же забрала заявление. Она работала танцовщицей в ночном клубе. Даже не стриптизершей. Обычной танцовщицей! Совмещала работу с учебой. Думаешь, кто-то встал на ее сторону? Кто-нибудь ей посочувствовал? Даже моя мама считала, что она сама виновата. И все потому, что работала танцовщицей! Вот если бы бухгалтером или кассиром в супермаркете – это да. А так, она была виновата в том, что привлекала к себе мужское внимание. Якобы сама напросилась! И это говорили женщины. Как будто, если ты красива или на тебе мало одежды – это повод взять тебя силой! Как будто насилие в принципе можно чем-то оправдать…
– Тише-тише, Дин, – успокаивающе говорит Ильдар, опуская ладони мне на плечи. – Ты чего так возбудилась?
– Регина порезала себе вены, – хриплю я, тщетно пытаясь утихомирить бешеную вибрацию в груди. – Ее больше нет, а тот насильник продолжает жить как ни в чем не бывало. Я виню в ее смерти не только его, но и всех тех, кто оправдывал то, что он сделал. Если бы ее поддержали, если бы дали понять, что она не одна…
Я
