она заводила старую песенку:
– Саша, обрати внимание на Наташу Синельникову, такая хорошая девочка, отличница, красавица. Мама, у нее очень приятная женщина, а папа работает в Совете Министров.
Когда я зашел в комнату, все уже сидели за столом и пили чай с эклерами. Наташа сидела напротив двери и приветливо улыбнулась мне.
Мда, сейчас бы никто из моих школьных друзей не сказал плохого слова об ее фигуре. Все было в наличии. Особенно грудь третьего размера, казавшаяся еще больше из-за тонкой талии. Недаром Пашка подпрыгивал петухом, а при моем появлении скорчил недовольную гримасу. Он тоже прекрасно понимал, из-за кого появилась Наташка. Но, зная, о моей предполагаемой женитьбе, распушил перья в надежде на лучшее.
Увы, я то понимал, что ему ничего не обломится. В той жизни Наташа вышла замуж за другого однокурсника. Работали мы в одной больнице, поэтому я знал, что у них в семье все отлично.
– Соблаговолил придти, наконец, гулена, – упреками встретила меня мама.
– Добрый вечер, Лидия Дмитриевна, добрый вечер Наташа, – устало поздоровался я с гостями.
Вообще, больше всего на свете мне хотелось помыться и нырнуть в постель. Но меня ожидало еще одно запланированное дело, изгнание клопов и незапланированное, разговор с гостями.
– Добрый вечер, Сашок, – ласково пропела Лидия Дмитриевна. – А ты повзрослел, возмужал, копия отец.
При этих словах мама нахмурилась, впрочем, заметил это только я, и спросила:
– Ты чем сегодня занимался? На тебе как будто пахали целый день.
– Да, так, поработать немного пришлось, – туманно объяснил я и, извинившись, ушел в ванную комнату, привести себя в порядок.
Когда снова вышел к гостям, мама и ее подруга сидели вдвоем за столом, немного раскрасневшись и оживленно беседуя, стоявшая на столе полупустая бутылка «Рябины на коньяке» явно была виновницей этого события.
Из нашей комнаты тоже были слышны голоса, Паша и Наташка обсуждали преподавателя микробиологии и перспективы сдачи зачета.
Лидия Дмитриевна сочувственно посмотрела на меня.
– Присаживайся, Саша, посиди с нами, со старухами, может, расскажешь, как ты дошел до такого решения жениться в двадцать лет, – ехидно спросила она.
– Ох, Лида, что с ним говорить, он весь в отца, упрямый, как бык, что втемяшилось в башку, ничем не вышибить, – горестно вздохнула мама.
Я присел за стол и, не спрашивая разрешения, налил до краев пустые рюмки, не забыв и себя.
– Раз уж мы собрались в такой кампании, давайте выпьем за окончание моей армейской службы и скорое начало семейной жизни, – сказал я, поднимая рюмку.
– Ты это видишь? Ну, как с ним разговаривать!? – воскликнула мама. – Талдычишь, талдычишь, а ему, как об стенку горох.
– Клара, не обращай внимания, это у них возраст такой, гормоны бушуют, –
