дурацкой привычки щёлкать кнопками на пульте.
– Вот видишь? А тебя раздражает.
– Не раздражает, просто не пойму, какой в этом смысл.
– А вот такой. – Он удовлетворённо хмыкнул и посмотрел на часы. – Поторопись, а то твой друг заждался.
Перебрав ворох одежды, она наконец отобрала длинную, почти до пят юбку, которую надевала последний и, кажется, единственный раз сто лет назад. Юбка была широкой, с запахом, из голимой синтетики. Она электризовалась и липла к телу, путалась в ногах, громко потрескивая и искря разрядами. Десять лет назад это был писк моды. С тех пор, свёрнутая в рулон, больше похожий на смятый комок, юбка валялась в углу шкафа и ждала своего коронного выхода в свет. И дождалась.
– Блин, надо же ещё платок! – запаниковала Лена.
– Точно! Без платка даже в этой юбке ты вряд ли за бабульку сойдёшь.
– Не смешно, – Лена нахмурила брови. – Ты ничего не понимаешь, нельзя женщине в храм с непокрытой головой.
– Так иди в беретике своём?
– Красном? – Лена поморщилась, вспомнив, как судмедэксперт Волков, увидев её в беретке, обозвал Че Геварой, испортив всё удовольствие от обновки.
– Слушай, может, тебе вообще туда не заходить, пусть твой одноклассник один сходит, сделает, что нужно, а мы его в машине подождём.
– Нет уж. Я тоже пойду, мне надо.
– Тебе зачем?
– Затем. А ты можешь не ходить.
– Ну уж нет. Я тогда тоже пойду, а то вдруг ты решишь в монашки податься. Что-то меня пугает твой решительный настрой.
– О! Я знаю… У меня же шарфик есть… Я же его зачем-то вместе с остальным барахлом купила. – Лена перерыла разноцветную стопку обновок и выудила тонкий шёлковый шарф. – Правда, он леопардовый…
– Вот и хорошо! Может, не примут тебя в монашки. Всё, поехали.
***
Тихая благодать. Снежинки в пчелином полёте медленно опускаются на головы пришедших поклониться мощам святой Матроны Московской. Здесь всегда очередь, в любой день, в любое время. Кроме ночи. Часть людей идет сразу к иконе, той, что на улице с другой стороны храма, там очередь меньше и движется быстрее.
Они стали в очередь подлиннее, в ту, что к мощам. Ещё на входе у женщины с оливковыми глазами купили жёлтые хризантемы.
– Матронушка любила жёлтые, – поведала женщина, протягивая букетик последних, доживших до заморозков, цветов. – Если идёте к мощам, то на выходе не забудьте подойти к матушке, она вам даст цветочек. Он был приложен к мощам, заберите его с собой и храните дома. Записочку с просьбой лучше написать заранее, киньте её в ящик, что находится рядом с серебряной гробницей.
Очередь из паломников огибала храм зигзагообразной спиралью.
– Вот это да! Ты уверен, что успеешь до самолёта? – окинув взглядом толпу, с сомнением в голосе спросил Сергеев. – Может, лучше к иконе?
В ответ Генка растерянно посмотрел
