пусть они засунут его себе…
Алёна с раздражением бросила пульт на кровать, а сама так и осталась стоять в двух шагах от экрана.
Картинка сменилась.
«Просыпаюсь и думаю: сон? Явь? И не верю». Худощавый мужчина с приятным лицом, мягким тёплым взглядом и извиняющейся улыбкой на кончиках губ обращался к той, что протягивала микрофон. К её конкурентке. Сопернице. Дуре в платье из эйчендема. Ни вкуса, ни стиля. Чучело!
«Хочу поблагодарить всех людей, что приняли участие в этом безнадёжном деле… К сожалению… Я пытаюсь что-то делать… Спасибо за дом». Мужчина сбивался и растерянно вдавливал пальцы в кулак одной руки ладонью другой.
Господи! Ну кто так берёт интервью! Даже не подготовила…
Алёна плюхнулась на диван.
И этот! Этот! Всем спасибо! А про неё? Ни словечка! А ведь это она… Она сделала его звездой! Благодаря ей была уволена распускающая сплетни заведующая учебной частью бывшего интерната, благодаря ей ему было присуждено звание «Лучший учитель года». Такой труд! Такие тектонические сдвиги ей удалось произвести! Ради чего?
– Так в чём секрет успеха? В чём суть метода Сальцова? – будто бы издевалась над ней репортёр телеканала.
– Всё очень просто! Мы семья. Семья по нашим взаимоотношениям, где главные принципы – хозяйственность и самодисциплина.
***
Узкий зал, малиновые кресла, люди. Странные. Счастливые. Лица, одухотворённые до экстаза, до высшей степени безумия. Так ему показалось. Громкая, очень громкая музыка. Она оглушает. Мощный, неистовый драйв. Им пропитан каждый метр зала, даже воздух, немного удушливый, искрит эмоциональным напряжением. Чрезмерно восторженным.
– Проходи вон туда! – Орлицкий подталкивает его вперёд. Сам следует за ним.
Музыка резко стихает. Теперь из динамиков льётся тихая, расслабляющая мелодия.
Седой человек в сером костюме говорит вкрадчиво и проникновенно. Короткая чёлка открывает низкий морщинистый лоб. Глаза смотрят ласково и безмятежно.
– Пусть все горы понизятся… – голос седого человека мягкий, приятный. – Пусть все долины наполнятся, – говорит, словно елей в уши вливает. – Пусть все кривизны исправятся, – прибавляет громкости. – Пусть саван укроет нашу землю, – почти кричит.
Застывший в одном на всех вдохе зал ждёт кульминации. Короткое громовое «ау» встряхивает зал, и он взрывается восторженными аплодисментами.
– Ты на пути к успеху, – кричит на ухо Орлицкий одновременно с разрывающим микрофон седовласым тренером.
– Да! – оглушает хор голосов. Все хлопают, выплёскивая напряжение. Эти аплодисменты не похожи на театральные, хотя всё действо очень напоминает срежиссированный мини-спектакль. Они хлопают в одном определённом ритме, который заводит и затягивает. И вот уже и он хлопает вместе со всеми, и раскачивается в такт, и выкрикивает
