подошла к Разу и замерла напротив, заглядывая в глаза. Она постояла так немного, настороженно принюхалась и отошла. Он сжал в кармане футляр с таблетками. Что, даже животные чувствовали, что с ним что-то не так? А может, вовсе не чувствовали в нем человека? Ну ладно.
– У тебя есть деньги? – спросил Найдер.
Раз кивнул.
– Хорошо. Тогда увидимся вечером. И попробуй только не узнать ничего. Ты пока будешь за Рену, ясно? Сам же вызвался.
Парень с ухмылкой пригладил черные волосы. На секунду в окне мелькнул мальчик-оша с такими же волосами, такой же смуглой кожей и носом с горбинкой – Разу даже показалось, что это Найдер и был.
А, с таким делом уже ничему удивляться не стоит. И лучше даже не загадывать, что дальше. Все равно жизнь еще собьет с ног и не даст так просто подняться. Вероятность этого была всеми ста процентами – хотя Раз и без расчетов знал, что дальше дело станет лишь запутаннее. Но Найдер прав: «Все переживем».
Он ответил с такой же ухмылкой:
– Ладно, но в следующий раз поменяемся.
Ухмылка тут же сникла – сказав, парень понял, что следующего быть не должно. Рена выздоровеет и вернется в команду: снова будет искать и узнавать, помогать в побегах и драках, а еще ворчать на них, надоедать размышлениями о том, как правильно, и повторять свою любимую присказку про бедовых мальчишек. Да, никакого следующего раза.
– Эй, идите обедать! – из окна высунулась Джо, с левого бока выглянула младшая дочь Юрико, с правого – другая, постарше.
– Сейчас, – крикнул Найдер в ответ.
Зайдя в дом следом, Раз достал из кармана кости – выпала восьмерка. Она была мягкой, спокойной. В Кионе восьмерку называли «семейной». Наверное, потому что она соответствовала знаку бесконечности. Раз со вздохом сунул кости назад. Вот и ему пора встретиться с семьей. Не зря выпала восьмерка, не зря.
Стянув шапку, Раз с удовольствием подставил лицо снегу. Это был настоящий снег: крупные хлопья медленно опускались на землю и не таяли, превращая улицы в сплошное белое полотно – а не та противная крошка, которая сыпалась с неба в Кионе.
Раз мотнул головой и поспешил надеть шапку назад, потер руки, пытаясь согреть, и поглубже засунул в карманы. Тогда, в детстве приехав в Норт, он только ныл отцу из-за холода и скорее просился домой, а сейчас мороз приносил настоящее удовольствие – вернее, отрезвлял и очищал голову от всех глупых ненужных мыслей, которые посмели пробраться внутрь.
Он бодрым шагом шел по улицам. Город по горизонтали делила Лнорта, по вертикали – длинная парковая полоса, отделявшая промышленную часть от исторической, торговой и жилой. Если смотреть на карту, Норт делился на четыре ровных квадрата. А четыре – хорошее число, хоть оно и совсем не подходило ему. Тот, скорее, был единицей: бывшая столица, военный и промышленный центр, город твердых упрямых людей, помешанных на роде и чести.
Рена, нортийка, точно не была предназначена для такого города. Как и Раз – для Киона. Поэтому когда-то они мечтали
