рвалось из груди:
– Не думаю, что ты сможешь решить этот вопрос. Надеюсь, ты меня понимаешь.
Она явно разозлилась. Слово «нет» ей вряд ли приходилось слышать.
– Тогда ничем не могу вам помочь, мистер Карвальо. Если вы не доверяете мне и не желаете объяснить, зачем вы сюда проникли, ваше членство в клубе будет пересмотрено. Я могу…
– Однако, – продолжал Ник, будто не услышав ее, – если у меня будет возможность поближе познакомиться с тобой, я могу и передумать. Проведи со мной несколько дней, bonita. И я сделаю все, чтобы мы с тобой поладили. Я докажу, что я не так уж плох, как тебе показалось.
Скрестив руки на своей упругой груди, Пия изогнула свою черную бровь.
– Вы считаете меня дурочкой, мистер Карвальо. Путь к моему отцу не лежит через мою постель.
Она была умна и красива.
– Это не совсем так, но я гарантирую, что ты получишь удовольствие от этого приключения. Признайся, что ты сама хочешь этого.
– Настолько же, насколько хочу прыгнуть с вышки без парашюта.
Он усмехнулся. Несмотря на то, кем был ее отец, она все же нравилась ему. Интересно, знает ли она о происхождении бриллианта, который висит у нее на шее, ведь ни одна женщина в мире не согласилась бы носить драгоценность, которая таила в себе худшие предзнаменования. Ярость его предков. Странно, Ник никогда не верил во что-то подобное. До сих пор. Потому что его словно кто-то вел к ее соблазнению, чтобы он мог осуществить свою месть.
Ник хотел вернуть себе эту драгоценность. И он вернет ее себе. После того, как овладеет этой женщиной. Сорвет бриллианты с ее шеи, медленно и нежно лаская ее так, что она никогда этого не забудет.
Казалось, Ник забыл об остатках морали.
– Я добьюсь тебя в мгновение ока, – заявил он. Ему придется нелегко, ведь она была крепким орешком – вздорная, своевольная и независимая женщина.
– Ты никогда не получишь меня, Никандро.
К тому моменту, когда она сказала эти прощальные слова, Ник окончательно распутал веревки и, стремительно вскочив, бросился к двери. Он ее опередил, упершись ладонью в гладкую деревянную панель. Если она и испытала шок, то быстро справилась с собой – и просто замерла на месте, как ледяная скульптура, взглянув на него так, будто он был тараканом.
– Хочешь поспорим? – спросил он. Его голос был мягким, но в то же время решительным.
От нее повеяло таким холодом, что он почувствовал его даже сквозь тонкую рубашку.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты чрезвычайно высокомерен?
– Мне часто говорили это. Но я не люблю слушать комплименты, Олимпия. Наверное, как и ты. А ты все же потрясающе красива, querida.
Он и правда не мог оторвать от нее глаз.
– Оставь это, Ромео. Ты известен всем своими безудержными желаниями и прихотями, но, боюсь, со мной это не пройдет.
Ник поверил бы ей, если бы медленно не провел пальцем по ее обнаженной руке. Он почувствовал, как она затрепетала.
