И тут вы слышите скрежет двери, а за этим – старо-мужское хриплое «Ой!»
– Ты как вошел?! – завопила я на деда.
Благо, что он не стал отвечать, а просто скрылся в коридоре. После этого мы не разговаривали неделю, но я виновата сама. Проверь дверь, если собираешься помастурбировать. Несложное правило. Хотя, по правде, самое страшное было не в том, что меня застукали.
В деревне нравился лишь Саша Бахметьев, и то не знаю, за что. Коренастый паренек с веснушками и вечно грязными пальцами. Школьный аттестат «тотал тройка»; чемпион по броску гантели 16кг среди юниоров; щель между верхними резцами размером с мою голову. Саша – хороший, но ухажер из него как из помета пирожки. Я даже не знаю, понимает ли он, что я девушка? Покататься на свинках, пострелять из рогатки, но не больше. Ни начальником, ни видным работником такому не стать. Дай бог, вилку научится держать правильно – сейчас он держит ее так, будто собирается выколоть тебе глаза. Остальные… а что остальные? В прошлом году в Самокино насчитали 102 человека.
И бабушка, и дедушка были категорически против, чтобы я уезжала. Москва – дорогая, я согласна, и опасная, я согласна. Но решение было принято: вилке нужен нож, а кошке – кот, или как там это. После аварии родителей меня вырвали из города и посадили в деревню; мало того, что меня лишили родителей, так еще и заперли вдали от общества, словно прокаженную.
– Меня тошнит, – бабуля скинула одеяло и приподнялась с кровати.
Я как раз спускалась с чемоданом, громыхая на весь дом. Смешно, что большая часть вещей – сковородки, кастрюли и тарелки.
– Обожди! – дедушка выскочил из туалета, спотыкаясь о разбросанные кости курицы. – Ну куда ты сама!
Хотелось бы дотащить багаж без помощи, но мои хиленькие ручки входят в группу риска по вопросам переломов. К тому же для семидесяти двух лет дедушка все еще довольно силен, разве что колени не работают, и иногда он похож на робота, которого принесли с помойки и прикрутили к коленям ножки от табуретки.
– Не волнуйся, – негромко сказала я и налила родниковой воды в эмалированную кружку. – Я уже взрослая. Выпей и ложись спать, ночь еще.
– Взрослая, – бабушка нахмурилась. – Что у тебя в голове? Москва изменит тебя.
«Хорошо бы» подумала я.
– Чем здесь плохо? – она продолжила. – Ягоды есть, воздух чистый, своя земля. А вчера, помнишь? Как хорошо посидели! В следующий вторник у деда тоже день рождения. Отметили бы, потом поехала. Куда тебя несет?
– Прекрати, бабушка, – я еще раз проверила документы в сумочке. – Уже все решили.
– Как решили, так и отрешим, – бабушка не сдавалась до последнего. – Ну кто тебе нужен? Смотри вон, Алиска с Тимкой смотрят, уже скучают.
– Бабушка! – мне оставалось обуться в босоножки, которые полвечера отмывала от свиных какашек.
– Что бабушка? Ну что ты делаешь? – она крепко взялась за мою руку. – Хоть бы с Сашкой поехала!
– Я предлагала, он не захотел.
– Не так ты предлагала.
– Он хочет быть трактористом, Москва ему и даром не сдалась, – я поцеловала ее в родинку на
