если бы на голове 828482 не было мешка, она бы всё равно не запомнила дорогу. Под землёй было зябко и сыро, холод забирался под самую кожу и вольно обосновавшись там заявлял, что больше не покинет это тело. Сколько прошло времени? Минута, час, а может часы? Сказать было невозможно. 828482 постоянно отвлекалась на свои мысли и страхи. Несколько раз, чтобы избавиться от них, она пробовала считать повороты, считать секунды, но сбивалась каждый раз, когда пыталась представить, что её ждёт. Она припомнила, что в случае успешного прохождения эксперимента ей заплатят и вернут обратно в город, но в случае иного исхода, который подразумевал всё что угодно вплоть до смерти испытуемого, она останется там, в лаборатории на благо науки. Эта перспектива не сильно пугала 828482, потому что она давно подумывала свести счёты с жизнью. Её родителей не стало. Три года назад ушел отец, следом мать. Её брат торговал наркотиками в подпольных клубах, а младшая сестра воровала эти самые наркотики, медленно убивая себя. Когда-то у 828482 была работа в архиве, но, когда "крысами" свыше было принято решение о его консервации, её, как и прочих, вышвырнули на улицу. Найти работу в городе стало сложно – предприятия и заводы закрывались, нарколаборатории множились, а люди разлагались. Голод стал нормой, воровство преследовалось, но часто судьба твоя зависела от благосклонности тех, кто тебя поймает. Не раз пойманная и не раз дорого платившая за это 828482 не нашла иного выхода, кроме как ухватиться за последнюю надежду – белую листовку, дающую право сбежать из мира "крыс".
Лязг тормозов вагонетки, прервал воспоминания 828482 о её последней краже и о том, как она её отрабатывала. Подавив горячую волну горечи, смешанную со стыдом, она поежилась и проглотила подступающие к глазам слёзы. Её вагонетка остановилась вместе со всем составом. Чьи-то мягкие тёплые руки коснулись её рук и вывели из вагонетки, молча, в полнейшей тишине. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь – ровно восемь шагов и жестом ей мягко указали, что нужно остановиться. Раздалось холодное клацанье ключа и тяжёлая металлическая дверь, обдав 828482 запахом медикаментов даже сквозь плотный мешок, который до сих пор был на её голове, распахнулась, приглашая её и остальных войти.
Тьма сменилась ярким светом. Глаза больно щипало и застило слезами. 828482 огляделась и увидела фойе, ничем не отличается от того, которое она покинула, казалось, целую жизнь назад. Один, два, три, четыре… Восемь, их было восемь, как и шагов от вагонетки до железной двери. Ровно восемь заблудших, одиноких, находившихся на грани девушек. Нет, стоп, 828482, потерла слезящиеся глаза и разглядела одного мужчину. Один и семь. Семнадцать… это число когда-то тоже много для неё значило, но это было, казалось слишком давно, когда она ещё носила имя, а не номер вместо него.
Привыкнув к яркому свету, 828482 огляделась – пустая белая комната окружала её. Две двери – одна из которых служила входом, а вторая, располагавшаяся на противоположной стене, – выходом из этого белоснежного безликого пространства. Дверь выхода открылась, приглашая добровольцев
