не укладывалась в традиционное представление о свекрови как об огнедышащем монстре. Она всегда держалась с невесткой разве что несколько сдержанно, но неизменно вежливо и уважительно. Тем не менее Грейс всегда становилось не по себе в ее обществе. Она понимала: если бы Донателла выбирала жену для сына по своему усмотрению, то нашла бы женщину с достоинствами, которые традиционно ценятся на Сицилии.
Грейс не представляла, какой встречи ожидать от свекрови. Как всегда изысканно одетая, Донателла подошла к машине.
Лука расстегнул ремни безопасности и повернулся к Грейс:
– Помни, что я сказал, bella! Теперь самое время начать культивировать в себе сицилийскую жену.
Грейс сжала зубы, глаза ее мрачно сверкнули. Он раздул ноздри, отвернулся и вышел из автомобиля. Ее муж никогда не давал пустых обещаний. Если она не оправдает его ожидания, он вышвырнет ее из жизни Лили безо всяких церемоний и надежды на помилование. Здесь, на Сицилии, ей ничто не поможет. Тут владения Луки, и все влиятельные люди едят у него с ладони.
Грейс попыталась открыть дверцу, но та была заблокирована. Она скрестила руки на груди.
Лука тем временем разговаривал с матерью, и оба то и дело бросали взгляды в сторону автомобиля. Предмет их разговора не оставлял сомнений.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Грейс посмотрела на Лили, спавшую рядом в детском креслице. Бедняжка устала, весь перелет она кричала, наверное, у нее болели ушки. Грейс хотелось кричать вместе с дочкой во всю силу легких, от души оплакать крушение своих надежд.
Лука переиграл ее, и если она не найдет путь к спасению, то будет обречена провести в этой средневековой темнице следующие восемнадцать лет.
– Я придумаю, как нам выбраться отсюда, – твердо проговорила Грейс, поглаживая маленькую ручку ребенка. – Только на этот раз мы спрячемся там, где он до нас не доберется. В Монголии, например.
Закончив разговор с матерью, Лука вернулся к машине, помог ей выйти, потом обошел машину и открыл дверцу со стороны Лили.
– Я сама ее возьму, – сказала Грейс, отстегивая ремни.
Он обдал ее холодным взглядом:
– Я возьму.
– У тебя одна рука не действует.
– Зато действует все остальное.
И он вынул креслице вместе с ребенком прежде, чем Грейс успела закрыть свою дверцу. Лука отнес девочку к матери, и та всплеснула руками, с губ ее сорвалось восторженное восклицание. Грейс не хотелось даже смотреть в ту сторону. Донателла забрала у сына креслице и внесла внучку в дом. Лука тоже подошел к двери и, помедлив, оглянулся.
– Ты зайдешь или собираешься коротать вечер на улице? – поинтересовался он.
Грейс прижала к себе сумку с вещами Лили и зашла в дом следом за ним. Она покинула это место всего десять месяцев назад, но ей казалось, что все случившееся с ней в поместье Луки произошло в совсем другой жизни. С жутковатым чувством она плелась позади мужа по коридору.
Он
