крупнее сестрицы, белая блузка, наоборот, провалилась на груди – объема не хватает.
Нет, такое уродство не могу себе позволить. Бунт, родившийся в душе еще утром, ищет выход.
А если…
Пока родители и сестра суетятся, проскальзываю в комнату и быстро переодеваюсь. Блузка летит в дальний угол шкафа, а на ее месте оказывается розовый топ, расшитый блестками. Он, конечно, открывает половину груди, но, если застегнуть жакет на все пуговицы, ничего видно не будет.
– Соня, ты идешь? – зовет меня отец.
– Бегу, бегу!
На ходу напяливаю легкий плащ, так до поры до времени никто не заметит перемены во внешности, и несусь к лифту.
Света влюбилась, как кошка, заметив Эндрю на одной светской тусовке. Но тот оказался известным бабником и нарциссом и не обратил на нее внимания, как она ни старалась. Сестрица использовала все приемчики светской львицы: связи подруг, их родственников, отца, даже купила приворот у гадалки. Не знаю, что повлияло, но случилось чудо: принц снизошел до влюбленной принцессы.
Несколько месяцев вялые отношения держались на плаву только на преданности и любви сестры. Она просто обожала своего Эндрю, часами могла смотреть на дисплей телефона, ожидая звонка, слушать грубоватый голос.
– Это Эндрю поет, – она насильно совала мне наушник, – правда, красиво?
Я нехотя пыталась проникнуться за пару секунд мужским голосом, с хрипотцой выводившим о неразделенной любви, и умирала от скуки. Попса не моя тема, мой плейлист состоит из рока и только рока.
Много раз я пыталась поговорить с сестрой и убедить ее, что такие отношения обречены на провал, она ничего не желала слушать.
– Эндрю любит меня, – твердила она и донимала жениха телефонными звонками.
– Котик, ты уже поужинал? – пауза. – Какие планы на вечер? – длинная пауза, лицо Светки морщится. – Ах, работать будешь? – в голосе звучат слезы. – Я думала, что ты на меня разозлился, – лицо разглаживается, в глазах появляется блеск. – Ой, правда не сердишься? Тогда до встречи. Пока-пока! Чмоки-чмоки.
И еще двадцать раз поцелуйчики в трубку.
Такие разговоры я наблюдаю каждый вечер. Светка трещит, как сорока, рассказывая о своих делах, а с той стороны лишь редкие реплики.
– Буэ! – я имитирую приступ тошноты. – Сейчас вывернет наизнанку!
– Ничего ты не понимаешь в любви! – вскидывает подбородок Светка. – Завидуешь! На такую, как ты, никто и не посмотрит.
– Это на какую, такую? – сжимаю кулаки я.
В груди все закипает от злости. Еще словечко, и врежу по этому хорошенькому личику так, чтобы синяк под глазом остался. Но сестрица мгновенно чувствует изменение настроения и сбегает с воплями:
– Мама! Сонька опять дерется!
– Девочки, хватит ссориться! – кричит из кабинета отец.
– Правда,
