время смотрел, как они работают ложками. – Вот что, парень, оставить тебя здесь я не могу. Сын у меня, и вообще – что-то присматриваются. А вот дам я тебе один адресок и – что там нужно сказать.
– Спасибо.
– А то ты тоже – сунулся: здрасьте, возьмите меня «на поезд». Другой бы, не я, скажем, мог бы тебя – и с концами… – Он отломил хлеба, посыпал солью и бросил в широкий рот. Жевал, перекатывал бугорчатые узлы на скулах. – Господин Альцов, значит, погиб? Дело его, конечно, не захотел к нам насовсем… Да ты ешь, ешь пока, не расстраивайся… Толковый был мужик, кличка у него тут была – Профессор. Мы с него, знаешь, много пользы имели… Правда, не наш. Это уж точно, что гуманист, – добавил он с отвращением. Отломил себе еще корку хлеба. – Ты вот что, парень, поедешь по «станциям», не возражай, делай, что тебе говорят. У нас, парень, с порядком, знаешь, не хуже, чем у «братьев» заведено. Дисциплина еще та, строгая, знаешь… – Скосил глаза на Кикимору, которая, прислушиваясь, затихла как мышь. – Девчонку что, тоже с собой возьмешь?
– Это моя сестра, – не донеся ложку до рта, сказал Герд.
– Сестра? Дело твое… Трудно ей будет, но, парень, это уже твое дело… Мы ведь как? Нам, знаешь, чужих не нужно. Который человек – поможем, но чтобы только свой до конца. И так как крысы живем, каждого шорох опасаемся. И этих, и тех. Дело твое, парень… Я к тому, чтобы ты понял – не на вечеринку идешь…
– Я понял, – серьезно кивнул Герд.
– А понял, и хорошо… Теперь адресок, значит, что говорить и прочее… – Хозяин наклонился к Герду и жарко зашептал, тыча в ухо губами. Потом выпрямился. – Запомнил, парень, не перепутаешь?.. Ты вот еще мне скажи, ты же из «Приюта Сатаны», что там думают: мы все переродимся теперь или как?
– Не знаю…
– Не знаю… – он скрипнул квадратными, как у злодея, зубами. – Тоже, знаешь, не хочется, чтобы у меня вот тут – перепонки. Человеком родился, и лучше, чтобы так оно до смерти и оставалось…
Дверь неожиданно распахнулась, и возникла в проеме растрепанная смятенная женщина.
– Слышите? Звонят!..
Где-то далеко, тревожно и часто, как на пожар, выбрасывал перетеньки визгливый колокол.
У Герда начало стремительно проваливаться сердце.
– Вот он, брат Гупий…
Они с Кикиморой поспешно вскочили.
– Не туда! – строго распорядился хозяин.
Быстро провел их через комнату в маленький темный чуланчик. Повозился, открыл дверь, хлынул внутрь садовый сырой воздух.
– Задами, мимо амбаров и в поле!.. Ну, может быть, парень, когда-нибудь еще свидимся. Стой! – тяжелыми руками придавил Герда за плечи. – Поймают – обо мне молчи, и адресок тоже забудь – как мертвый. Понял? Ты не один теперь: всю цепочку за собой потащишь…
Он отпустил Герда. Женщина махала им уже с другой стороны дома:
– Скорее!..
Послышались крики – пока в отдалении…
