грустно усмехнулась, но согласно кивнула. Переодевшись, девушки включили музыку и окунулись с головой в чарующие звуки и пластику танца.
…Приняв душ, Шанель стояла у огромного зеркала в ванной и рассматривала себя. Волосы она высушила, тщательно уложила, и сейчас пальчиками обводила высокий лоб, прямой нос и правильной формы овал лица, большие глаза насыщенного фиолетового цвета, скулы и щеки, на которых после душа остался слишком яркий румянец, чувственные полные губы…
Критично осмотрела свое обнаженное тело и крикнула в приоткрытую дверь сестре:
– Тебе было больно, когда ты проходила процедуру совершеннолетия?
Айсель заглянула в ванную, бегло окинув взглядом сестру, пожала плечами и ответила:
– Думаю, как и всем. Тетя Шей сказала, что эта боль символизирует подготовку к слиянию. И каждая девушка, достигшая двадцати двух лет, должна быть готова терпеть ее. Поэтому процедура остается неизменной несколько веков, и до сих пор используют воскер.
Шанель вспомнила, как год назад, когда стала совершеннолетней, проходила полную эпиляцию всего тела, кроме головы, и непроизвольно передернулась. Правда, взглянув на свою гладкую нежную розоватую кожу без единого волоска, удовлетворенно вздохнула:
– Да уж… Свой двадцать второй день рождения я не забуду никогда. С меня воскер сдирали, как шкуру заживо, а потом обработка, чтобы волосы больше не росли… Ощущения – еще те. Врагу не пожелаешь!
Айсель хмыкнула понимающе, а потом, нахмурившись, поделилась своими страхами, глядя, как сестра надевает халат:
– Знаешь, я после той грандиозной эпиляции подумала: если эта боль лишь подготовка к той… во время слияния, то предстоит – ужас! И вообще, как ее пережить?
Теперь пришла очередь Шанель с пониманием ухмыляться:
– Я спрашивала маму об этом, сразу после… как «повзрослела». Знаешь, она даже непроизвольно содрогнулась от воспоминаний. А потом усиленно пыталась уверить меня, что все не так страшно…
Айсель обняла себя руками, вышла из санблока и, не оборачиваясь, поведала:
– Признаться, я слышала ваш разговор, поэтому тогда отказала Эдеризу, да еще в такой резкой форме. Я так боялась… боли.
– А сейчас уже не боишься? – тихо спросила Шанель, присаживаясь перед сестрой на кровать.
– А сейчас я просто хочу жить! С Эдеризом, долго и счастливо. И ради этого готова стерпеть и жуткую боль, и само слияние.
– Знаешь, – Шанель весело хмыкнула, – судя по тому, как часто мама таскает папу в свои покои сливаться, ей это очень нравится! И боли она явно больше не испытывает! Так что все, чему нас учили в учебных заведениях, правда! Главное, правильно услужить своему хозяину, и тогда он сделает все, чтобы ублажить тебя! Ведь твое удовлетворение – это его удовольствие!
– Не знаю, не знаю! – тоже хихикнула Айсель, а потом
