застывшими гравюрами, накладываясь одно на другое и образуя уродливую картину, пахнущую скотобойней и пиротехнической лабораторией. Где-то внутри подала тоненький голосок мысль о том, что, возможно, кого-то удастся спасти. Тобиус и сам не знал, зачем бы ему спасать кого-то из этих препоганых людей даже при возможности, но какая-то часть его «я» всегда занималась глупостями вроде мыслей о спасении всех людей в мире и подбивала хотя бы попытаться, на что наставники в Академии часто качали головой.
– Бомбануло так бомбануло, – поделился своим мнением Матисс Кордол, приближаясь в слабеющем свете огненного зарева. Рядом с ним нетвердой походкой двигался Реджинальд Истер-Килибенс. – Выбрались через окно с другой стороны, чудом не попали под рухнувшую крышу. Не залатаете ли нашего нанимателя, чар? Они действительно успели подпортить его шкурку.
Лицо невысоклика походило на один сплошной синяк, бугристый и грозящий вскоре полиловеть. А еще кто-то порезал его щеки, нанес длинные кривые борозды от уголков рта до ушей, при этом не рассекая плоть полностью. Стоило ему открыть рот – и щеки бы порвались.
– А теперь, – промолвил волшебник, закончив сращивать поврежденные ткани, – вы объясните, какого ахога взорвался этот ваш проклятый…
Раздался треск. Не резкий и мимолетный, как когда что-то ломается, а продолжительный и ритмичный, извлекаемый преднамеренно. Из наполовину рухнувшего дома выбрался бородач. Одной рукой он пытался зажимать рану на груди, а другой вращал в воздухе трещоткой.
– Надо было целиться в голову! – рявкнул Кордол на нанимателя.
– А не надо было меня дергать! – ответил тот.
– Клянусь душой, именно это я слышал перед тем, как на нас навалился ураган когтей! Надо бежать!
Над Туманной лощиной раздался переливающийся хриплый рев в несколько глоток, и был он беспощадно близок, не оставляя людям и невысоклику надежды на побег. Бородач закашлялся, харкая кровью, и упал ничком, проклятая трещотка наконец умолкла. Однако на окраине деревни раздался треск, как раз резкий и мимолетный, будто что-то огромное сметало гнилые заборы и рушило остовы заброшенных домов. Оно появилось очень скоро, выметнулось к совсем ослабевшему огню безобразным темным комом шерсти и пронзило ночь шестью пылающими зеленью огоньками.
Тренькнула тетива, и их стало пять. Рыкнув, чудовище ринулось к людям, но Тобиус возвел заклинание Щит, которое выдержало первый удар туши, хоть и с треском, а потом он ударил в ответ Воющим Клинком и буквально рассек многолапое нечто на две части. Какие-то мгновения оно еще шевелилось, но потом затихло, и зеленые огни погасли, а к прежним запахам примешались едкие, незнакомые никому, кроме Тобиуса, ароматы консервирующих бальзамов. На своем исходе эта тревожная ночь соизволила все же затихнуть.
– Что это?
