на влюбленную и наблюдателя пришлось кстати.
Та часть Алексы, что уже вовсю болтала о семье, была чуточку легкомысленной и милой, как того явно хотели родители Карея. Но Алекса-наблюдатель очнулась быстро и начала подумывать, не попробовать ли просмотреть невидимые нити, связывающие окружающих ее людей, чтобы проследить, не хотят ли чего от нее лишнего.
А еще… Ей все чудилось, что родители Карея не просто дружески болтают с ней, искренне заинтересованные узнать о ней побольше. Ей хотелось просмотреть их взаимные связующие нити, но она боялась. Семья Карея, как она уже знала, была союзом двух старинных магических родо́в. И, попытайся она влезть в пространство и рассмотреть нити, они сразу это почувствуют. Если они естественно себя ведут – обидятся. Это невежливо – прощупывать едва знакомых людей на их потаенные мысли.
Девушка только успела съесть предложенный матерью Карея салат, как его родители поднялись, и отец, доброжелательно улыбаясь, склонил голову:
– Вам наверняка хочется посидеть вдвоем. Мы прощаемся с тобой, милая Алекса, и очень надеемся на новую встречу в нашем доме послезавтра. Ты ведь придешь? Карей сказал нам, что уже передал тебе приглашение на вечер.
– Да, конечно, приду, – пролепетала девушка.
– Ты прелесть! – воскликнула мать Карея и послала ей воздушный поцелуй.
А потом взглянула на мужа. Алекса в это время повернулась к Карею и поразилась: он смотрел на родителей с такой безнадегой, что даже не скрывал этого. Или не мог скрыть?.. Попыталась увидеть его родителей его глазами, снова повернулась к ним и замерла: оба старших Тиарнака переглянулись, и отец Карея кивнул жене. Что-то вроде: «Да, это все так». Или: «Это именно то, чего я ожидал». Не глядя больше на сына, оба пошли к выходу.
Совершенно выбитая из колеи Алекса проследила, как они легко передвигаются по залу. И повернулась к Карею. Тот покосился на нее, и его лицо приняло такое кислое выражение, что Алекса собралась с силами и про себя решила: «А вот фиг тебе! Не буду ни в чем обвинять! Когда-нибудь, конечно, может, и припомню тебе это, но только не сейчас, когда ты ждешь от меня традиционной реакции на неожиданность! У-у…»
– От всех этих треволнений мне захотелось есть, – со всей легкомысленностью, какую только могла изобразить, сказала Алекса. – Что ты заказал? Это будет горячее?
Неожиданно Карей, сидевший близко, положил на ее ладонь свою.
– Алекса, прости меня, что все получилось так внезапно. Я рад, что ты понравилась моим родителям.
Он опять сбил ее с толку. Девушка, улыбаясь, закивала: мол, все в порядке, но призадумалась. А если его родители строго следят за девушками своего сына? Может, каменность Карея не просто оттого, что ему приходится сдерживать собственный огонь? Может, он испытывает на себе домашний деспотизм со стороны родителей,
