прошло десять лет и теперь уже Аркадий искал поддержки у своего бывшего апостола.
За эти годы, апостол сильно изменился. Волосы на макушке сильно поредели. Некогда восторженный взгляд стал недоверчивым, губы вытянулись ниточкой в саркастическую ухмылку, мягкая ладонь с длинными, нервными пальцами огрубела.
Изменился и Аркадий. Некогда строгий взгляд его казавшихся стальными глаз, казался теперь растерянным и он напоминал человека, которого несет мощным горным потоком и он пытается ухватиться за что попало.
Подобно тому, как слабый и ранимый юноша открывал когда-то душу некогда полу-богу, так теперь и полу-бог пользуясь занятостью своей жены, стригшей кого то, он открывал своему бывшему почитателю самые сокровенные и наболевшие проблемы.
Но даже откровенничая, он не замечал что сильно переигрывает.
«Меньше всего я хотел быть гуру». «Да, я давно уже понял, что никому не помог. Скорее наоборот, принес колоссальный вред.
Бывшего почитателя раздражало самолюбование этого человека, умудрявшегося любоваться собй даже в нынешней ситуации. Сострадания к нему он не испытывал.
«Если ты Мессия, спаси самого себя» вдруг подумал бывший почитатель, но сдержался и не произнес этого в слух.
«Если бы кто-нибудь из пророков попал сегодня по ошибке в наш мир, он был бы безработным», пытался острить Аркадий.
Но Вы же не пророк- вдруг сказал гость.
Аркадий явно не ожидал этого выпада.
Он пытался что-то говорить про свой колоссальный опыт и интуицию, но молодой человек снова его перебил:
– Здесь ваши умения, он еле удержался, чтобы не сказать «трюки» имели бы определенный успех в цирке, но вы ведь в цирке работать не станете, равно как и на стройке, или на уборке- это ниже вашего достоинства.
«А здесь нужны не экстрасенсы и пророки, а парикмахеры, педикюристки, как Ваша жена например, сварщики, слесари. А если у вас этого нет, то станьте маклером, продавайте квартиры».
От такого пассажа, у Аркадия отвисла челюсть как от мощного боксерского удара. Он был совершенно растерян и только сейчас осознал, что его можно не только любить, но и презирать.
Он рассчитывал на сочувствие этого когда то восторженного юноши, но вместо сочувствия натолкнулся на стену холодного презрения.
В этот миг в комнату вбежала его жена.
Ее глаза беспокойно бегали.
Она переводила вопросительный взгляд с мужа на гостя, пытаясь оценить ситуацию.
Молодой человек поднялся и криво усмехнувшись, произнес: «Если ты спаситель, спаси самого себя» и направился к двери.
«Не сотвори себе кумира» тихо но внятно бросил ему вслед бывший Гуру.
Бывший апостол вышел вон не оборачиваясь, а жена тревожно заглянула мужу в глаза.
Он стоял перед ней такой же прекрасный как и тогда, двадцать лет назад, с густой темной бородой и умными, насмешливыми глазами
