она и, быстро взмахнув рукой, переключила экран на дневной режим. Он показал какую-то пустыню с палящим солнцем, и Август поморщился, словно оказался там – на жаре и без воды.
– Уберите это, – прохрипел он. – Просто уберите. Совсем.
– Но вид из окна не слишком… – начала медсестра.
– Плевать, я хочу видеть реальный мир, а не эти ваши суррогаты!
Девушка приподняла одну бровь, но дала экрану команду свернуться, и Августу открылся вид из палаты. Ничего примечательного за окном не было. Впрочем, что можно было увидеть из окон первого этажа? Он в который раз ощутил, что за тридцать лет мир мало изменился. Или не за тридцать?
– Какой сейчас год? – наконец задал он самый волнующий вопрос. – Сколько я спал?
– Две тысячи сто двадцать третий, – отрапортовала медсестра, словно знала, что он спросит, и готовилась. – Как и вчера.
Она снова тронула себя за ухом и в воздухе засветились числа, графики и диаграммы.
– Смотрите! Вы проспали восемь часов и шесть минут – отлично. Доля глубокого сна составила тридцать два процента – норма. Пульс немного учащен, что неудивительно. Но давление и температура в норме, поэтому никаких опасений ваше здоровье у меня не вызывает.
Август выдохнул. Значит, это был не сон. Вчера он действительно очнулся от тридцатилетней комы. И, к счастью, не впал в нее повторно, а достаточно неплохо поспал этой ночью.
– Оскар Даниэльевич зайдет за вами примерно через час, как раз, когда закончится моя смена. Пока можете привести себя в порядок.
Она упорхнула, оставив Августа приходить в себя.
Зеркало в ванной отразило его помятое, но симпатичное лицо. Под серыми глазами слегка набухли мешки, а на щеках и подбородке уже проклюнулась темная жесткая щетина.
Он вдруг подумал, что до комы ему нравилось бриться дважды в неделю. Эта мода столетней давности казалась ему забавной, против лазерного удаления. Мужчины, навсегда избавившиеся от усов и бороды, виделись ему детьми. Крупными, постаревшими мальчишками.
Вчера он не встретил ни одного такого “мальчишки”. Большинство мужчин были именно выбриты. Гладко, но все же не до состояния “младенческой попки”. Видимо, современные люди разделяли его старомодные взгляды.
Руссо зашел ровно в восемь.
Поинтересовался, как спалось, и проголодался ли Август. Потом быстро просмотрел данные с Ассистента и удовлетворенно покивал:
– Изумительно, просто изумительно!
– И долго вы планируете меня тут держать? – прищурился Август.
– Держать? – изумился доктор. – Кто вас держит, помилуйте? Вы можете покинуть больницу в любой момент времени. Только – куда вы пойдете? Вы помните ваш адрес? Ну, до комы? В каком состоянии ваше жилье? Или, вас кто-то ждет?
– Вас надо спросить – связались ли вы с моими близкими. И, вообще, остались ли у меня близкие, пока я тридцать лет у вас тут прохлаждался?
